Белое движение в годы гражданской войны в России (1917-1922 гг)

В ответе адмирала на заявление Клемансо от 27 мая 1919 г. «от имени союзных и примыкающих к ним держав», составленном 4 июня того же года, однозначно проводилась мысль о том, что Россия в настоящее время и в будущем может быть только государством демократическим, причем не могло быть «возврата к режиму, существовавшему в России до февраля 1917 г.»{59} Показательны в этом отношении ответы А. В. Колчака на вопросы следственной комиссии. Последняя была учреждена для подготовки суда над ним после того, как с благословения генерала Жанена, главнокомандующего союзными войсками на территории Сибири, адмирал был предательски выдан чехословаками иркутскому Политическому центру в начале января 1920 г. в обмен на беспрепятственный проход их эшелонов через город.

На прямой вопрос председателя комиссии, был ли он монархистом, Колчак откровенно и честно ответил: «Я был монархистом и нисколько от этого не уклоняюсь… я… не мог считать себя республиканцем, потому что тогда такого не существовало в природе. До революции 1917 г. я считал себя монархистом». Затем адмирал заявил, что тем не менее, перемену правительства в результате Февральской революции он приветствовал, добровольно принял присягу на верность Временному правительству и со вершенной революции «по совести» и с этого момента стал рассматривать себя «совершенно свободным от всяких обязательств по отношению к монархии»{60}.

Что касается вопроса будущего государственного устройства страны, то бывший глава всероссийского белого движения полагал, что только «сам народ должен установить в учредительном органе форму правления» и что бы он не выбрал, Колчак бы подчинился. «Я считал, что монархия, вероятно, будет совершенно уничтожена, — заключал далее адмирал, — для меня было ясно, что восстановить прежнюю монархию совершенно невозможно, а новую династию в наше время уже не выбирают, я считал, что с этим вопросом уже покончено, и думал, что, вероятно, будет установлен какойнибудь республиканский образ правления, и этот республиканский образ правления я считал отвечающим потребностям страны»{61}(выделено мною — В.С.).

Что касается Северо-Запада России, то и там белое движение проводило те же идеи борьбы. В Декларации, составленной Политическим совещанием при главнокомандующем Северо-Западной русской армией генерале Н. Н. Юдениче, предложенной ему на утверждение 3 августа 1919 г., однозначно проводилась мысль о решительном отказе «от возврата к старому режиму». Там же провозглашалось, что «воссоздаваемая всероссийская власть должна быть укреплена на основе народовластия» немедленным созывом, по водворении законного порядка, Всероссийского Учредительного собрания «на началах всеобщего избирательного права, дабы народ мог беспрепятственно выявить свою волю и установить ту форму правления, которая действительно осуществит великие идеи свободы…»{62} Образованное 2 августа 1918 г. «Верховное Управление Северной области» после того, как 8 сентября его возглавил Н. В. Чайковский, видный деятель российского социалистического движения, также проводило «белую идею». Основная задача для северной власти в одном из первых обращений ее главы к населению сводилась к «воссозданию русской армии и продвижению ее вперед во что бы то ни стало». Всевозможные партийные разногласия должны были быть отложены в сторону во имя освобождения России. Все должны были «сплотиться и работать, не покладая рук, во исполнение своего священного для одних воинского, для других гражданского долга перед родиной…»{63} Все дело в том, как понимать слово «монархист». Либо это принадлежность к определенной партии, преследующей вполне определенные политические цели, либо это не более чем известные симпатии. Вся история белого движения подтверждает второе. В одной из своих программных ре чей генерал А. И. Деникин так говорил по этому вопросу: «Добровольческая армия не желает быть оружием какой-нибудь одной политической партии… будьте правыми, будьте левыми, но любите нашу истерзанную родину и помогите спасти ее»{64}.

Уже позже, после окончания гражданской войны, видный русский философ и общественный деятель И. А. Ильин в статье «Белая идея» писал: «…неправда… будто белое дело „сословное“ и „классовое“, дело „реставрации“ и „реакции“. Мы знаем, что есть „сословия“ и „классы“, особенно сильно пострадавшие от революции. Но ряды белых борцов всегда пополнялись… совершенно независимо от личного и сословного ущерба, от имущественного и социального убытка. И в наши ряды с самого начала становились и те, кто все потерял, и те, кто ничего не потерял и все мог спасти. И в наших рядах с самого начала были… люди самых различных сословий и классов, положений и состояний; и притом потому, что белый дух определяется не этими вторичными свойствами человека, а первичным и основным — преданностью родине. Белые никогда не защищали… ни сословного, ни классового, ни партийного дела: их дело — дело России, Родины, дело русского государства»{65} (подчеркнуто мною — В.С.).