Белое и черное

— Как раз сегодня и хочу вот с этой женщиной все обсудить… Да, а между прочим, мы тут с Татибаной по телефону говорили, он что, сегодня в Кансай уезжает?

— По предвыборным делам.

— Свою кандидатуру выдвигает?

— Нет, не он сам. Это — вы его знаете, наверное, — Хитоцуянаги Тадахико из префектуры Хёго, он был депутатом от партии Минминто.

— Аа, знаю. Встречал его у Татибаны в Адзабу. Так Татибана едет ему поддержку обеспечивать?

— Да. Его поддерживает нефтяная корпорация Тохо Сэкию, а Татибана, насколько я знаю, назначен в руководство штаба избирательной кампании.

— Много у него хлопот. Что ж, я от этих дел совсем далек, но по моему скромному мнению, Татибана-то справится.

— Как вы его назвали, Токкан Сёдзо? Ха-ха-ха! Но сам он считает, что избирательная кампания у Хитоцуянаги будет нелегкой. Да, кстати в связи с этим — вы знали его супругу?

— Нет. Он ведь в Кобэ живет, с его женой мне встречаться не доводилось. А что такое?

— Его жена — говорят, очень красивая женщина — два года назад перевернулась на яхте в заливе Сума и просто исчезла неизвестно куда. Ни тело, ни даже какие-нибудь останки так и не обнаружены. Так что до сих пор, как это официально называется, «факт смерти неустановлен». Поэтому, как ни печально, бедный Хитоцуянаги-сэнсэй даже не может снова жениться.

— Даа, ничего себе… — Окабэ нахмурил свои густые брови, за которые и получил прозвище Дарума-сан. — Ведь если труп не обнаружен, должно сколько-то лет пройти, чтобы человека умершим признали, так?

— Говорят, да. То ли три года, то ли пять… Татибана тоже об этом очень сожалеет. Ну раз уж такой разговор пошел, то ведь вы-то, сэнсэй, в любой момент жениться можете, правда? Так что решайтесь и идите к Татибане в помощники. Он очень, просто очень рассчитывает на вас.

— Не иначе как простак ему понадобился!

— Ну что вы такое говорите… Конечно, Татибана и сам человек деловой, энергичный, но ведь за всем не усмотришь, а вы, сэнсэй, учитель математики, уж вы-то сумеете за всем тщательно проследить. Вот почему Татибана так надеется на ваше участие. Ах да, у вас же еще есть эта девочка, кажется, Киёми? Племянница вашей покойной жены?

— Ого, Татибана-кун все знает!

— Он говорит, что девочку может взять к себе хозяйка дома в Адзабу.

— Что, Ко-тян… то есть, я хотел сказать, хозяйка Адзабу тоже это предлагает?

— А почему… — Тамаэ внезапно спохватилась. — Ах, меня же дела ждут! Сэнсэй, мы еще поговорим с вами, а сейчас прошу извинить. Госпожа, саке я ставлю вот здесь, а если что-то понадобится, нажмите эту кнопку. Простите, я отойду.

Тамаэ исчезла, оставив гостям две пузатые бутылки саке, каждая не меньше двух го,[8] и пиво. Три бутылки.

Окабэ взглянул на все это слипающимися глазами.

— Столько и не выпить. Сираи-кун!

— Даа?

— Ты что палочки не берешь?

— Но я так наелась…

— Не стоило было лапшу есть, да?

— Какой же вы противный!

— А что?

— Ну как же! Такое угощение подали, а вы про лапшу разговор завели. Я прямо вся вспыхнула от стыда.

— Сираи-кун, ты грубишь.

— Почему же?

— Той лапшой не кто-нибудь тебя угощал, а я!

— Ах да! — Она поперхнулась невольным смешком. — Простите великодушно. — И все-таки расхохоталась.

Нетрудно объяснить, почему Сумико заливалась смехом, хотя прекрасно знала, в каком доме находится: Дарума-сан полностью завоевал ее сердце.

Усевшись, как положено, она с чуть шаловливым видом взяла палочки.

— Что ж, я приступаю. Можно уже?

— Ешь! От угощения отказываться здесь неприлично будет. Саке налить?

— Нет-нет, уж лучше пиво. Пива я целый стакан выпить могу.

— Да ну? Так, глядишь, мне ничего не достанется. Ну-ка, передай сюда бутылку, я сам тебе налью.

— Послушайте, сэнсэй, — ласково заговорила Сумико, принимая из его рук свой бокал.

— Ну что?

— Я собираюсь здесь за угощением задать вам много вопросов.

— Спрашивай, что угодно. Я тебя для этого сюда и привел.

— Татибана-сан, о котором шла речь — это не Татибана Рюдзи из «Тохо Сэкию»?

— Ты тоже о нем слышала?

— Как-то раз в журнале читала. Но я не знала, что у вас с ним такие теплые отношения.

— Он женился, когда у меня жена умерла. Но с его супругой я еще не особо знаком.

— Вы сказали, что Татибана зовет вас к себе. К себе — это в «Тохо Сэкию»?

— Ну да.

— И вы отказались?

— Ммм…

— Но почему? Разве это не замечательное место?

— Потому и хвастает, меня зовет, что место это теперь замечательное.

— Так почему же вы отказываетесь? Может, считаете, что ваша нынешняя профессия, должность учителя — это и есть как раз то, ради чего стоит жить?

— Эй-эй, нечего ехидничать. Не такой уж я Дон Кихот.

— Так почему же?

Сумико, наклонив голову, смотрела ему прямо в лицо. Не красавица, но в ее манерах была такая детская наивность, такая свежесть… Разница в возрасте у них была двенадцать лет — календарный цикл.

— Да просто в определенном смысле зависть меня берет.

— Аа…

Сумико скользнула взглядом по лицу мужчины, и у нее по лбу промелькнула легкая тень. Палочки, которыми она держала кусок окуня, тяжело опустились, сама она чуть напряглась.

— То есть вы завидуете успеху Татибаны?

— Я?! Я завидую успеху Татибаны?!