Белое, красное, чёрное (СИ)

Аполлинарий шутливо поклонился и предоставил Зандукели продемонстрировать виртуозность его пальцев. Зандукели очень осторожно ввел пальцы в прореху и так же осторожно вытащил листок плотной бумаги и положил их на стол, скромно отойдя в сторону. Ник бережно развернул те бумаги, которые были завернуты трубочкой и лежали в кармане сюртука и этот, только что извлеченный из распоротого борта. И удивленно поднял глаза на стоявшего у него за спиной Аполлинария. Это были стихи. На листе, первом сверху, было такое стихотворение:

  «Там объят полночной мглой,
  Монастырь стоит седой.
  Скрыта буйною травой,
  Есть пещера под скалой.
  В полночь тайною тропой,
  Освещаемой луной,
  Призрак, светлый и живой,
  Поведет тебя с собой.
  И возьмешь ты талисман,
  Тот, что нимфою был дан.
  То, что скрыто, ты найдешь,
  И с собою унесешь».

На следующем листе было знаменитый «Талисман»:

  «Там, где море вечно плещет
  На пустынные скалы,
 … … … … … … … … … … … …»

И на отдельно найденном листе, который выглядел так, будто его не очень аккуратно вырезали из альбома:

   «На холмах Грузии лежит ночная мгла…»

— Вы что-нибудь понимаете, Аполлинарий? — тихо спросил Ник. В ответ Аполлинарий только покачал головой. Ник аккуратно сложил найденные листы и положил во внутренний карман.

— По-моему, стоит спороть одну пуговицу и взять ее для последующего рассмотрения, — сказал он. — Ну, подождем для этого разрешения итальянского консула.

* * *

И как раз тут же за стеной послышались громкие голоса, после чего последовал очень осторожный стук в дверь прозекторской. Ник, взглянув в сторону Зандукели, увидел, что тот принял грозный вид. Почему-то Зандукели воспринимал князя Вачнадзе, тифлисского полицмейстера, милейшего человека, как своего личного врага.

Скрябин открыл дверь и в прозекторской появился, отдуваясь, затянутый в новый с иголочки мундир, князь Вачнадзе. С ним вместе вошел невысокого роста, тоже весьма щегольски одетый господин, которого Вачнадзе представил, как итальянского консула, князя Ринальда Галли. Сам же Вачнадзе, как всегда в присутствии Зандукели, быстро стушевался на задний план.

Князь Галли пожал руки всем присутствующим. Скрябин снова отвернул простыню и Галли, вглянувшись в лицо умершего, вынул платок и промокнул сухие глаза.

— Да, это маркиз Паулуччи, — тихо сказал он. — Это такая замечательная, историческая личность! Гордость Италии!

— Мне казалось, что маркиз Паулуччи умер где-то в середине века, — осторожно сказал Ник.

— Да, такие слухи упорно ходили по Италии. И маркиз, действительно, перестал в это время появляться в свете, стал вести затворническую жизнь. Говорили, что он стал религиозен больше обычного. До этого он был главнокомандующим пьемонтской армии, губернатором Генуэзской провинции и министром Сардинского короля. Я знал, что маркиз едет в Тифлис. Он писал мне, что хочет посетить места своей молодости. Увы, увы…  И вот теперь мне надо организовать перевозку тела маркиза на родину.

— Господин консул, нам бы хотелось временно взять одну пуговицу с его сюртука, — вставил Аполлинарий, — непонятно, что там изображено, мы же ведем следствие…

— Пожалуйста, пожалуйста, — кивнул консул.

Аполлинарий взял ланцет и осторожно срезал нижнюю пуговицу.

— Можно мне взглянуть? — спросил консул.

Аполлинарий с готовностью протянул ему пуговицу. Консул покрутил ее в руках, поднес к глазам. Ник заметил, что у консула удивленно поднялись брови.

— Я могу предложить вам лупу, — сказал Аполлинарий, следивший за консулом…  Консул молча кивнул и продолжал, уже в лупу, разглядывать пуговицу.

— Вы заметили что-то странное? — спросил Ник.

— Видите ли, — ответил консул, возвращая лупу Аполлинарию, — я немного интересуюсь геральдикой, знаю историю аристократических фамилий Италии. Но ничего общего я не вижу между гербами семьи Паулуччи и этим изображением на пуговице. Мало того, что она не соответствует никаким стандартам. На ней почему-то начертан девиз крестоносцев — тамплиеров: «Diex el volt» — «Это угодно Богу». А во вторых щит с волнистым краем, это же геральдический символ бастардов! Незаконных детей в семье! Я точно знаю, что сам Паулуччи был законным ребенком! Значит, это означает, что он служил какому-то бастарду, может быть императорской крови! Поразительно!

Оставив консула и Вачнадзе в Михайловской больнице, где Скрябин должен был забальзамировать тело маркиза для отправки морем в Италию, Ник и Аполлинарий отправились домой. Теперь ко всем вопросам прибавились еще те, что были связаны с найденными зашитыми в сюртук стихотворениями и пуговицей. О стихотворениях они оба умолчали, не сказав о них консулу, решив, что он может забрать их, а тогда уже все нити следствия будут потеряны.

Глава 5