Белое небо. При необходимости уничтожить

Смотреть на ее крепкий зад – одно удовольствие, только не об удовольствиях сейчас нужно думать. Но что он мог с собой поделать, если за тринадцать лет брака выработался устойчивый рефлекс: до развода вся его семейная жизнь состояла из череды черно-белых полос – после скандала всегда следовало бурное примирение в постели.

С Мартиной все пошло наперекосяк с самого утра, как только он ее разбудил, хотя известие о смерти Лазерсона она приняла спокойно (Олег сказал, что на ученого напали звери) и молча. Не порывалась бежать к телу, не выясняла подробности. Выслушала наспех состряпанную историю о диких животных (поверила или нет – непонятно) и сразу полезла в рюкзак за картой, расстелила ее на траве, принялась что-то высматривать. А Олег, искоса наблюдая за ней, никак не мог избавиться от стоявшей перед глазами картины – устремившийся в небо Тотемный Столб, растерзанные тушки животных и налитые кровью безумные глаза Лазерсона. Так явственно, четко, что он, содрогнувшись, прошептал: «Я не убийца». И Зона с ним согласилась. А иначе почему он до сих пор жив?

– Где мы находимся? – спросила Мартина.

Гончар склонился над картой и показал место.

– Я правильно понимаю, что кроме метеостанции и турбазы в Зоне больше не осталось зданий?

– Хм…

– Тогда нам нужно в пятый квадрат.

Мрачное хмыканье Олега она восприняла как «да». Знает, коза, знает, что там есть заброшенная лаборатория!

– Нам не в пятый квадрат нужно, а сваливать! – начал закипать Гончар. – И поскорее!

Но Мартина словно не слышала.

– Это нормальная дорога? По ней можно пройти?

– Ты меня не слышишь?! – заорал он. – Нужно выбираться на хрен отсюда!

Она посмотрела на него, вернее, сквозь него. Наверное, такие глаза бывают у фанатиков.

– Экспедиции конец! Профессор погиб, Симанский, скорее всего, тоже, на хвосте какие-то ублюдки… – горячился Олег, но в ответ получил ледяное:

– Ты как хочешь, а я отправляюсь в центр Аномалии.

Сказала – как отрезала. И ведь действительно отправится.

– Я тебе не нянька, – проворчал Гончар уже спокойнее, берясь за изрядно потяжелевший рюкзак.

Еще до того, как разбудить Мартину, он ознакомился с содержимым рюкзака Лазерсона – не любопытства ради, нужно было забрать документы. Но потом не утерпел и сорвал замок с жестяной коробки, которой так дорожил профессор. Внутри лежали книга и банка консервов «Кошерная курочка», обернутая куском поролона, чтобы не гремела при ходьбе. Гончар недоуменно повертел в руках банку. Чего только не тащат люди в Зону – но зачем убирать консервы в коробку? Открыл книгу, на поверку оказавшуюся блокнотом с личными заметками. Машинально обратил внимание на дату – записи начинались за несколько дней до возникновения Аномалии. Блокнот тут же перекочевал в рюкзак Олега, а после некоторого раздумья туда же последовала и «Кошерная курочка».

Говорить о своей находке Олег, конечно же, не стал.

Он вновь взглянул на идущую впереди Мартину.

Странная дама. Не по-женски замкнутая, молчаливая, серьезная. И в то же время нелепые, какие-то ребячьи поступки. Неужели отправилась бы в центр Зоны одна? Пожалуй, да. Настроена она серьезно. Вон как шагает – целеустремленно, по-деловому. Могла бы быть красавицей, если бы не выглядела такой ледышкой. В другой ситуации… Нет, только не сейчас, не в Зоне. И вообще нет. Кто ее знает, что у нее за душой. Все они тут с двойным дном – и Симанский, и Лазерсон, и мадам Нойер. Вот какого рожна она рвется в центр Зоны? Уже даже не прячется за научной экспедицией, говорит открыто.

Приказ начальства был четким и недвусмысленным: в пятый квадрат не должен пройти ни один человек. Приказ нужно выполнять. Но не убивать же ее?

Идея пришла внезапно. Он тогда сделал вид, что дал заднюю, сказал Мартине, что пойдет вместе с ней. В Зоне она не ориентируется, вряд ли поймет, что ее водят кругами.

К счастью, планы Олега мадам Нойер не раскусила.

Ельник закончился. Придорожная чахлая поросль расступилась, впереди показалась заброшенная грунтовка. Кроны деревьев больше не заслоняли небо, стало видно, как сильно в Зоне оно отличается от обычного – ровная белизна чистого бумажного листа. Рисуй что хочешь.

Привычным движением Мартина достала компас, несколько секунд недоуменно крутила лимб, затем, выругавшись, убрала прибор в рюкзак – забыла, что компас здесь не работает.

– Привал?

– Ладно, – нехотя произнесла Мартина.

И видно же, что устала, но держится.

Они отошли от обочины дороги и устроились под прикрытием двух невысоких пушистых елей. Мартина вяло грызла галеты, запивая водой, а Олег достал блокнот профессора.

Почерк округлый, с наклоном, заглавные буквы с витиеватыми хвостиками. Невозможно поверить, что это писал мужчина.

11 июля

Дорогой мой Саша, я не могу тебе ни написать, ни позвонить – наша работа держится в строжайшей секретности, – поэтому я и завела этот дневник. Пишу и представляю, будто разговариваю с тобой.