Белое отребье

Она видит впереди Боксера, толкающего кровать, рядом с ним медсестра несет сумку. Руби догоняет их, и Боксер, заметив ее, спотыкается и улыбается. Он вдвое больше нее — огромный, великодушный человек, может, даже наивный, некоторые называют таких людей «медленными». Он плохо читает, и у него проблемы с восприятием времени, но для тебя он сделает все что угодно. Боксера любят и носильщики, и медсестры — люди, с которыми он работает, а доктора… Доктора более отдалены от персонала, живут в своем собственном мире. Боксер сильный, он поднимает кровати и каталки, которые другие носильщики едва способны сдвинуть с места, он носит карточку со своим прозвищем — говорит, что так его называли в школе. Руби хорошо относится к Боксеру, а Доун[10] помогает ему с чтением, учит по детским книжкам. Поначалу книжки казались ему глупыми, пока она его не убедила, что это только начало. Иногда Руби так умиляет его наивность, что ей нестерпимо хочется обнять его, затискать, как ребенка. Она показывала ему, как использовать часы, и он почти понял! Конечно, у Доун больше возни с преподаванием чтения — она ведь не учительница вовсе, просто сердце у нее золотое… Даже если она шлюха. Руби улыбается сама себе: эти двое всегда друг друга поддразнивают.

— Ты выглядишь уставшей, Руби, — замечает Боксер. — Ты ночью не спала?

— Я спала и выспалась, просто пришла поздно, вот и все. Я в порядке.

— Ты пила. Тебе не следует много пить. Тебе это вредно.

Медсестра с другой стороны корчит гримасу и наклоняется, чтобы поймать подушку пациента, — лицо мужчины мокрое и красное, а его дыхание сдавлено в перегруженных легких. Руби сжимает его плечо, зная точно, что он испуган и вопрошает Господа, почему жизнь сдавлена в его груди, он не хочет утонуть в собственной мокроте и сейчас не видит красоты этого мира, но ничего — они приведут его в порядок, ведь он в правильном месте, в хороших руках, рукав пижамы больного отсырел в ее ладонях, пока она пыталась его приободрить.

Когда он пройдет обратно через эти коридоры, освобожденный, здоровый, на своих собственных ногах, взрываясь от радости, от начала новой жизни, он будет смотреть на картинки, по которым скучал: всевозможные карандашные домики и люди-насекомые из детских палат, мамы, и папы, и мальчики, и девочки держатся за руки, красный мальчик играет в синий мяч, церковь с кучей куполов, корабль в море и человек на мотобайке, машина с шеей водителя и голова, высунувшаяся из окна, вдвое больше капота, лес с маленькими людьми, сидящими на трех пнях, паук в паутине, а затем там висят доски объявлений с брошюрами о гигиене, о диетах из свежих фруктов и овощей, плакат с информацией о раке кишечника, превентивных мерах, красными кнопками прикрепленный к пробковой доске, цветные фотографии брокколи и салата, ваза со злаками, куски отрубей.

Они проходят через двери палаты гастроэнтерологии, — там неподвижно стоит мужчина, ожидая, просто ожидая, без тапочек на ногах, лысая голова в кратерах, выжженных метеоритными ливнями, — на секунду уставился на Руби, — из кружки в его руке поднимается пар, длинная колонна пластиковых банок заполнила полочку, это путь в палату, и за спиной мужчины она видит Давинду, промелькнувшую, но ее не заметившую, мужчина кивает Руби, у него босые ноги, но и непередаваемое чувство собственного достоинства, он замер в ожидании, что внутри него что-то произойдет. Руби еще увидится с Давиндой во время перерыва на обед.

Когда Руби добирается до своей палаты — это следующая по коридору — то оставляет Боксера и остальных и входит, заметив, что ее ноги одеревенели. Она танцевала до двух, а потом убегала от вертолета, и ей все еще не верится, что это произошло. Может быть, она параноик и зря сорвалась с места, — но нет, им надо было ее поймать, она все правильно сделала. Ей интересно, будут ли они хранить видеозапись, — Руби уверена, что ее записали, — теперь она фигурант архива самых разыскиваемых преступников по всей Британии. Может быть, они отослали запись на телевидение, превратили это в драму, добавили благочестивый комментарий и создали потрясающий выпуск новостей. Ладно, все это было шуткой, вчерашняя ночь в прошлом, а по утрам много работы, — больница просыпается рано, как армия, как некоторые люди в ее палате, достаточно пожилые, служившие когда-то в национальной службе или воевавшие на войне. Видимо, с ними тоже все в порядке. Боевой дух — немаловажная вещь, нужно поддерживать дисциплину, соблюдать порядок. Сестра находилась в другом конце палаты, и когда Доун, опоздавшая на пять минут, вошла вслед за Руби в палату, она была счастлива снова видеть ее здесь. Эту сестру зовут Маурин. По выходным она развлекается на всю катушку со своим мужем в ирландском клубе, но на работе строга до невозможности — сама молитва и распятие в униформе.

— Я таскаюсь с трудом, — удобно усевшись, Доун выдает Руби первое, что приходит в голову. — Прошлой ночью у меня было свидание с Кингом Донгом.[11]