Белое отребье

Руби улыбнулась и углубилась в работу, утонула в рутине, забылась в мелочах, которые она выполняла как заведенная, люди — пациенты и персонал — заставляли ее двигаться, она разбирала влажные постели, — мужчина хочет посидеть в комнате с телевизором и, видимо, сам себя стыдится, — это нормальная реакция, Руби не возражает, она уже столько повидала на этой работе — галлоны мочи, крови, кала, слизи, гноя, — все это часть жизни, ее механика и больше ничего, а люди так этим обеспокоены, суетливые персонажи со своими делами, которые они натворили в прошлом, со своими планами на будущее. Руби не слишком много знала о недавно поступившем пациенте, который страдал ночным недержанием мочи, худом человеке средних лет, она продолжала разбираться с его матрасом, точнее с пятном, которое делает каждый, пока еще маленький, и думала о своей собственной кровати в утреннем свете, с такими же желтыми пятнами, старой кровати, которую мама Деза отдала ей, когда она въехала.

С кроватью, подпорченной мокрыми простынями, было покончено, и Руби взялась за новые дела, полная жизни и свежая, держала запачканную наволочку прямо перед своим носом, представляя, что это следы от пролитой кока-колы, только с более свежим запахом, сначала надо было перевернуть матрас, перетащить, потом легонько взбить, — углы прямые, складки вычищены, — ты можешь делать это снова и снова, чистить и приводить в порядок, заботиться о людях. Это вопрос гигиены и боевого духа.

Тележка с чаем въехала в холл, Руби заглянула в комнату с телевизором, — контуры тел на земле, глупые войны не из-за чего, — у нее не было времени смотреть, и без этих идиотов вокруг достаточно болезней и печали, которые создают еще больше проблем, — она сказала человеку в комнате с телевизором, Колину, что если он хочет, то может отправляться обратно в постель, улыбнулась и быстро переключилась на другие дела, и он почувствовал, что все нормально, — теперь Руби знает, что он в порядке и больше не будет заглядывать ей в лицо, она понимала его чувства, она заходит в первую секцию, туда же привозят тележку, голоса становятся тише.

— Доброе утро, сестра, — говорит Перси.

Рон поворачивается к ней, сидя на постели. Он уже какое-то время находится здесь и скоро отправится домой, — правильный человек, он рассказывает истории из своей жизни и у него огоньки горят в глазах. Руби охотно общается со всеми пациентами, но Рон особенный. Когда есть время, она присаживается рядом с ним в комнате с телевизором и просит рассказать ей про Калькутту, Лиму и другие места, которые он повидал, когда служил в торговом флоте. Ей действительно нравится Рон — он сделан из хорошего теста, много знает, но слишком скромничает по этому поводу. Если бы у Руби был дедушка, она хотела бы, чтобы он был таким.

С Перси тоже порядок, ему нравятся медсестры, но он не настолько порочен, как мистер Робинсон, или Тинки-Винки,[12] — так прозвала его Доун. Остальные двое пациентов в этой секции вполне спокойны: Уоррен здесь первый день, прячется под кислородной маской, а мистер Хей ушел в себя, он больше заинтересован в своих кроссвордах, нежели в том, что происходит вокруг, не грубит, а то, что он слегка высокомерен — ничего страшного, это не проблема.

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает она Перси и берет в руки градусник.

— Неплохо. Вы мне приснились прошлой ночью, сестра.

— Надеюсь, этот сон не был пошлым.

— Нет, ничего подобного не было.

Руби знает, что он врет, — он слегка покраснел — но пусть так, это было, вероятно, невинным видением, они держались за руки или что-то типа этого. Они видела за эти годы сотни таких Перси — мужчин, приспосабливающихся к своему пожилому возрасту, обнаруживающих, что их тела становятся медленней, что на них больше не лежит ответственность, что мир продолжает двигаться вперед и им придется найти в нем свое место. Они протестовали, хотели остановить ход вещей, надеялись остаться сильными, в полной боевой готовности, ведь дело мужчин — принять вызов мира и решать проблемы, думать, откуда взять денег для своих растущих семей, но в конце концов возраст заставлял их отступить, если они готовы были с этим смириться. Женщине приходится смотреть далеко вперед, с возрастом становиться сильнее. Руби жалеет мужчин. Кто хочет родиться мужчиной? Говорят, что этот мир — мир мужчин, но она в этом не уверена. Она счастлива, что родилась женщиной.

Руби встряхивает градусник.

— Мы ходили в кино. Моя девочка была здесь — вы видели ее, она приходила в часы посещения. Она принесла вон те цветы. Должно быть, много за них заплатила. Я ей сказал, чтобы она так не беспокоилась. Лучше пусть деньги экономит. Но это красивые цветы. Придают некую свежесть.