Белое перо

Спустя десять минут они неспешно ехали по пустым улицам Праги в желтом автомобиле. Виктория молчала, смотря в окно, и щурилась, если на её лицо снова падал солнечный луч, а Элигос с восторгом щупал обивку, принюхивался к запахам салона и внимательно изучал водителя, который оказался потным мужчиной в клетчатой рубахе. От него пахло дешевыми сигаретами, старостью и недовольством, которое он вываливал на пассажиров. И если Виктория не обращала на него внимания, то Элигос внимал каждому слову таксиста.

– Пассажиры нынче хуже бесов, – сказал он, трогаясь на зеленый сигнал светофора. – Хамят, рожи корчат, если что не по-ихнему, жалобы начальству строчат.

– О, смею вас уверить, что бесы все-таки хуже, – улыбнулся Элигос. – Они словам предпочитают действия. Хотя, чему тут удивляться, если такова их работа. Кто-то мучает грешников, а кто-то сетует на жизнь, не щадя ушей пассажиров.

– Кому как, – пожал плечами водитель, пропустив сарказм. – Вчера вот ночью бабу одну подвозил. Пьяная вусмерть, вонючая и крикливая. Обоссала мне сиденья. Да не. Не дергайся, девонька, – усмехнулся он, когда Виктория вздрогнула. – То другая машина была. Парк-то большой у нас. В этой никто не обоссывался, точно тебе говорю. Так вот. Обоссалась она, значит, потом стала меня соблазнять, а когда я отказался, жалобу написала, что это я её обоссал, представляете? И еще выложила в этих, как их, соцсетях.

– Как интересно, – скучающе протянул Элигос. – Вы заставили её все убрать? Ударили по лицу? Излили на неё свои телесные жидкости, чтобы её слова стали правдой?

– Куда там. Народ в интернете сразу на мою сторону стал, когда я видео с регистратора выложил, – ответил таксист. – Теперь эту бабу вся Прага знает. У нее, это, даже кличка появилась. Обоссанка! Ха-хаах! Представляете?

– Верх остроумия, – съязвил демон. – Наказание так себе. Через месяц все забудут, и она снова будет изливать телесные жидкости в салонах других повозок.

– Как пить дать, друг, – вздохнул водитель. – Странное с этим миром творится. Чего я только не навидался, когда в смену выходил. Но деньги нужнее. Вот и приходится терпеть всяких хамов, обоссунов и хулиганов.

– Ой, посмотрите. Праведник во плоти, – усмехнулся Элигос, а его глаза слабо покраснели. – Но я вижу другое. Ужасно грешное.

– Да понятно, – грустно хмыкнул таксист, перебив демона. Тот нахмурил брови и удивленно склонил голову набок. – Нет безгрешных. Сам порой грешу. Да как же тут не грешить, когда с такими людьми сталкиваешься и злобу их впитываешь, как губка.

– Может, стоит их прощать? – подала голос Виктория.  – Пьяная девушка, которой просто было грустно, и она не рассчитала с выпивкой. Хулиган, который долго держал зло в себе, а потом выпустил его наружу. У каждого греха есть причины.

– В точку, девонька. Умная у вас дочурка, – улыбнулся водитель, посмотрев в зеркало заднего вида и поймав взгляд Элигоса, который внимательно следил за диалогом. – Может, и правда прощать их надо, а не ругать. Эх, злыми мы стали. Причин не видим, только осуждаем.

– Как у тебя это получается? – тихо спросил Элигос, повернувшись к Виктории. Та вопросительно посмотрела на него и пожала плечами. – Интересно, интересно.

– Приехали мы, кстати, – сказал водитель и, забрав деньги, улыбнулся в зеркало. – Хорошего дня. Я тоже, пожалуй, домой поеду. Куплю жене цветы, а то вчера нагрубил ей, гадостей наговорил. Глядишь, и улыбнется.

– Это правильно, – улыбнулась Виктория и вышла из машины, а задумчивый демон, посмотрев на водителя, только хмыкнул.

Виктория поднялась по ступенькам к подъезду и замерла возле панели, на которой расположились разнообразные кнопки звонков, подписанных фамилиями жильцов. Она вздохнула и, тряхнув головой, нажала красную кнопку, над которой была табличка с фамилией её родителей. Затем нажала еще раз и еще. Но ответа так и не получила. Элигос, стоя рядом, положил на плечо девушки руку, но та резко скинула её и повернулась к удивленному демону.

– Не делай так, пожалуйста, – тихо сказала она, заиграв желваками.

– Почему? – так же тихо спросил демон.

– Это причиняет мне боль. Не ту боль. Другую, – всхлипнула она, заставив Элигоса закатить глаза. – Я не плачу.

– И это радостно. Улыбка тебе идет больше, чем опухшие и красные глаза, делающие тебя похожей на полевую мышь, больную простудой, – съязвил он и покачал головой, когда девушка снова нажала на кнопку звонка. – Не только ты боишься, Виктория. Негодяи тоже боятся и чувствуют, кто стоит за этой дверью. Предлагаю её выбить и ворваться к ним с обвиняющим блеском в глазах.

– Это дверь в подъезд, Элигос, – слабо улыбнулась Виктория. – За ней еще много дверей, за которыми живут люди. И если никто не отвечает, то это не значит, что они боятся. Может, их просто нет дома.

– Ты успокаиваешь сама себя, – фыркнул демон. – Но раз так, я настаиваю на исполнении твоей части сделки.

– Ты хочешь сейчас пойти осматривать город? – удивилась девушка.