Белое Пламя

Анна Тьма БЕЛОЕ ПЛАМЯ

Часть первая Беспамятный пленник

Когда окончится война
И мой народ залечит раны,
Новорожденная страна
Попросит мощи великана.

И вдруг окажется, что жизнь
Имеет главное значенье.
А мы над пропастью во ржи
Сражались с собственною тенью.

С. Трофимов. Когда окончится война

Глава 1 Маленький кусочек долгого пути

— Эй, паренек! Подвезти? — окликнули с телеги, запряженной лошадью.

Невысокий стройный юноша в черной одежде военного покроя обернулся, окинув взглядом дородного возницу-селянина.

— Подвезти, — кивнул путник, — коли нам по пути.

— Залазь! — Мужик хлопнул широкой ладонью по скамье рядом с собой.

Парень легко запрыгнул в телегу и сел рядом с возничим.

— С войны едешь? — дружелюбно поинтересовался селянин, разглядывая рюкзак за спиной паренька и два коротких клинка в плотно пристегнутых к ногам ножнах.

Мечами эти клинки можно было назвать только из уважения к хозяину. Не больше пятидесяти сантиметров, скорее длинные ножи, чем мечи. Ножны крепились необычно, короткими ремнями — одно крепление у бедра, второе — у самого колена. Удобно, но уж очень непривычно видеть мечи без оружейного пояса.

— С войны, — подтвердил паренек.

— Зовут-то тебя как?

— Ален.

— А меня Степаном кличут. Далеко едешь-то?

— Домой, — короткий, лаконичный ответ.

Они замолчали. Степан поерзал, не решаясь заговорить с попутчиком вновь. Достав из-за пазухи флягу, мужик предложил пареньку:

— Будешь?

Ален кивнул, взял флягу и сделал большой глоток. Его мгновенно скрутило, в животе взорвался огненный шар, а на глазах выступили слезы. Кое-как отдышавшись, парень вернул флягу хозяину.

— Грань!.. Предупреждать же надо, — просипел он.

Селянин расхохотался и сделал несколько больших глотков, даже не поморщившись. Путника от этого зрелища передернуло. Жидкость во фляжке была минимум семидесятиградусной.

— А где ты живешь-то? — продолжил расспросы Степан. — В Мариковке?

— Нет, — ответил паренек. — В Мариковке переночую — и в Золотую Дубраву…

— На постоялый двор пойдешь али живет у тебя там кто?

— «Золотой лист» еще работает?

— «Лист»? — Мужик крепко выругался в адрес постоялого двора и его хозяина. — Работает, что с ним станется?

Селянин помолчал, исподтишка разглядывая попутчика. Дядька он был общительный и долго молчать не мог. Парнишку, видать, уже разморило от теплого весеннего солнца и выпитого самогона, он едва держался, чтобы не уснуть. Как он сидит в полной форме в такую жарищу? Даже перчаток не снимет. Да и форма — офицерская, не рядового солдата. Вот только очень уж молоденький, лет семнадцать всего. Тут солнечный блик упал на как будто специально затемненный и тусклый Знак на левом плече юноши, и Степан гулко сглотнул, чувствуя, как внутри все похолодело. Странный Знак. И маги носят Знак справа, а не слева. А само изображение…

— Грифон… — выдохнул пораженный мужик. — Так ты грифонец!..

— Не грифонец, — неохотно ответил юноша и тут же, поморщившись, прикрыл Знак ладонью. Когда он отнял руку, серебряная эмблема стала еще тусклее и даже как-то смазалась. Различить теперь легендарного зверя было почти невозможно. — Мне не нравится это слово. Просто Грифон.

— Так ты из сотни Грифона? — спросил Степан после нескольких минут молчания. — Я слышал, что все грифонцы погибли…

— Я остался, — ответил маг, уставившись на свои затянутые в перчатки и сжатые в кулаки руки.

Степан снова глотнул из своей фляги и посмотрел на парня. «Неужели он?.. Да нет, не может быть… Ведь совсем мальчишка… И все-таки?..»

— Так ты что же… всю войну прошел? Все шесть лет?

Ален кивнул. Тут уж Степан умолк надолго. Селянин немало слышал о легендарной сотне Грифона, в которую брали только высших боевых магов. Десяток «грифонов» стоил тысячи простых воинов, не говоря уж о командоре и двух его командирах. Те, способные втроем справиться со средних размеров армией, стали легендами при жизни. Лишь благодаря им, магам ордена Грифона, Сильена, Серебряная Империя, победила варварский Нимадорг с их лютыми войнами и проклятыми некромантами. В последнем сражении легендарная сотня приняла на себя удары вражеских магов Мертвых и, погибнув, все-таки принесла победу империи.

Отчужденность и замкнутость читалась в каждом движении юноши. Даже в его неподвижности. Он был чужим всему живому. Холодный неживой камень. Но чтобы такой пацан — и всю войну… Да так напомнил он ему о погибшем сыне…

— Слышь, парень, — позвал Степан, когда телега уже въезжала в поселок, — не надо тебе в «Золотой лист», там деньги дерут немалые. У меня переночуй, а завтра со мной до Дубравы поедешь. Все равно мне по дороге.

Ален долго смотрел на Степана… так долго, что тому стало слегка не по себе.

— Спасибо, — ответил наконец путник.