Белое Пламя

Маг выругался сквозь сжатые зубы, зажимая рану. Как много он потерял, провалявшись в проклятом госпитале! Где сноровка и мастерство, перед которым опускали мечи лучшие фехтовальщики империи?! Он ругался, поминая разом всех богов и демонов, но больше всего костерил себя за неуклюжесть и бессилие. Карина подбежала к нему, снова называя тем именем, которое принадлежало ему в прошлой жизни.

Ярость, полыхнувшая во взгляде вскинутых на неё синих глаз, заставила женщину отшатнуться.

- Это... не... моё... имя... - выдохнул маг. - Моё имя - Ален!

Дальнейший разговор с матерью был очень трудным. Ален был в ярости, а Карина отказывалась поверить в столь для него очевидное. Он объяснил матери, кто он такой и кем был на войне. Она не могла принять весь тот кровавый ужас, которым были наполнены его слова. "Полусотник, командир Грифона. Сотня - идеальная отлаженная машина смерти. А я - управляющий механизм идеальной машины смерти".

Карина расплакалась, а Ален вдруг улыбнулся и, погасив ярость во взгляде, тепло посмотрел на мать. Отняв руку от раны, коснулся её лица с таким теплом и любовью, что Карине показалось, будто всё прежде сказанное ей послышалось.

- Надо было мне остаться на поле боя, среди трупов, - сказал Пламенный с неуместной лаской в голосе. - Я не приспособлен к мирной жизни. Прости, мама. Я не буду тяготить тебя своим присутствием.

Ален поднялся и направился к дому. Вещи так и остались не распакованными, рюкзак стоял у порога. Женщина сидела и плакала навзрыд, не в силах подняться с колен. Маг подхватил вещи, куртку и направился к выходу.

Карина вскочила и бегом бросилась следом. Обняв юношу со спины, ткнулась лицом в затылок.

- Не отпущу... - вымолвила она. - Не смей снова уходить!

- Зачем, мама? - спросил юноша. - От этого будет только хуже.

- Нет, Л... - мать запнулась. - Ален. Я никому ничего не скажу! Только я тебя не отпущу, слышишь ты меня, глупый ребёнок?!

Ален молчал и не двигался. Потом опустил голову.

Мать... О, великие боги пресветлого Купола, чья мать?! Алена? А кто он такой? Он - не её сын, он только занял это тело, он - сын войны! Как, Грань и Когорта, как он оказался здесь?! Даже имя - и то не его... Ален ничего не мог вспомнить о себе, кроме проклятой войны, да и то - кусками, демоны дери! Никто и звать никак, занявший чужое тело и оставшийся один, без цели в жизни. Но эта женщина, в чем она-то виновата? Не мог он просто взять и предать её веру, её надежду.

- Пусти, мам. Руку больно. Да и привёз я тебе кое-что... Дай достану хоть.

Они вошли в дом: плачущая Карина и уже спокойный Ален. Для матери в бездонном рюкзаке волшебника лежало прекраснейшее платье небесно-голубого шёлка и ларец с дорогими украшениями.

Глава 3. Вновь живой

Самым простым было объяснить малышке Янине, кто такой Ален, - она приняла появившегося ниоткуда брата как должное. Потом они долго решали с матерью, как же Алена представить людям. Решили, что как сына сестры, племянника Карины. Тогда не должно было возникнуть вопросов, если Ален назовёт Карину мамой на людях. Уже под вечер решали, как представить его Якову, когда тот вдруг вошёл в дом и увидел волшебника...

Глаза Алена опасно сузились, он оценивающе разглядывал мужчину. Тот был высок, значительно выше парня и несоизмеримо шире в плечах. В пару матери, моложав и строен, с сильным волевым лицом и добрым взглядом. Частично проснувшаяся память заставила Алена максимально подозрительно отнестись к данному субъекту.

- Оп-па... - сказал Яков, увидев волшебника. - Какие у нас гости... Так вот о ком жужжит вся деревня?

- Яшенька! - Карина поднялась, поцеловала мужа. - Что ты так рано? Ты же должен был только завтра вернуться, или я ошибаюсь?

- Каришка... - Муж ласково обнял жену. - Мы закончили раньше, наших лошадей скупили в императорские конюшни, ребята остались пьянствовать, а я - сразу домой.

Карина высвободилась из могучих объятий мужа и обняла за плечи сидящего волшебника.

- Яш, познакомься, это Ален, сын моей сестры. Он только что вернулся с войны.

- Да? - сказал мужчина, вешая на крючок куртку. - И надолго к нам сей гость?

- У него нет другого дома, Яшка, - негромко сказала Карина.

Яков мгновенно растерял всю доброжелательность, став очень неприветливым. Подойдя к волшебнику, он протянул ему руку. Ален протянул свою, поднявшись с лавки. Яков сжал руку мага со всей силой, но ему показалось, будто эта хрупкая на вид, тонкая ладонь, затянутая в чёрную перчатку, отлита из гномьей стали. Взгляд Алена, снизу вверх, был слегка насмешливым.

- Яков, - представился мужчина, как положено. - Хозяин этого дома.

Глаза юноши недобро сверкнули.

- Ален, - ответил он в свою очередь. - Ветеран великой войны.

Яков снова вернулся к повешенной на стену куртке, стал что-то вытаскивать из карманов. Про себя мужчина фыркнул. Мальчишка, что он о себе возомнил?! Наверняка ведь ушёл на фронт к самому концу войны, поучаствовал в одной-двух битвах, а то и просто посмотрел издалека, и уже считает себя героем! Мнение его по поводу таких вот "ветеранов" было однозначным - зарвавшиеся молокососы.