Белое Пламя

— Какие демоны, какие боги! — Подобие улыбки на этом лице пугало больше, чем любой оскал. — Какие знакомые лица! Мы не сталкивались уже много столетий. Что же заставило искателей встретиться с волками дождя?

— Ты задаешь вопросы, на которые тебе не требуется ответов, Хардан, — проникновенно сказал Арох.

— Ты прав, Великий Волк.

Хардан прошел к укрытым «куполом» детям, присел на корточки возле них. Снежный напряженно застыл с другой стороны, неотрывно глядя на бритоголового вожака. Марья почувствовала, что еще мгновение назад пустующую руку оттягивает рукоять клинка. Вожак усмехнулся, провел пальцем по кромке «купола».

— Лакомый кусочек, не правда ли, Альтис? — с отвратительной ухмылкой спросил он. — Уж кому, как не тебе, демону, это знать. Пять сильных и невинных душ. Они так напоены силой, что просто звенят и зовут: «Возьмите нас! Выпейте нас!»… Ты слышишь этот зов, демон?

Альтису стоило немалых усилий не броситься на заклятого врага с клинками наголо, а то и просто с голыми руками. Зверь внутри заворочался глухой болью и зажатой в тиски яростью. Пламенный не мог позволить себе утратить душевное равновесие. Белое Пламя в нем горело, только пока в сердце звездой пылала любовь. Если он забудется, отдавшись черной ненависти, то огонь покинет его, и тогда… А что будет тогда, лучше даже не думать.

— Я слышу только твой мерзкий голос, волк дождя.

— Альтис, Альтис… Ты никогда не умел быть истинным демоном… За это тебе всегда доставалось так, что я удивлен, что ты все еще жив. Я не отдам эту добычу. Эти души будут моими.

— Я порву тебе глотку, ты, драный пес! — выкрикнул Коган. — Я бросаю тебе вызов, ободранный щенок!

— Ты? — приподнял бровь бритоголовый вожак. — Ты бросаешь мне вызов, воробей пернатый?

— Я бросаю тебе вызов, — властно прервал поток ругательств бог-волк. — Я бросаю тебе вызов как вожак вожаку. На кону души этих детей. Если победа останется за мной, твоя стая уберется отсюда куда подальше, Хардан.

— Ты опрометчив в поступках, Великий Волк. — Бритоголовый поднялся на ноги. — Тебе не победить меня, Арох Архорт. Тем более сейчас.

— Я буду драться с тобой вместо Ароха, ты, псина вонючая! — снова взъярился Коган. — Я имею право взять вызов за брата!

— Имеешь, воробушек, — ответил Хардан.

— И я имею право! — Это мало походило на голос, скорее, на лай вперемешку с воем, но смысл был вполне понятен.

— Не имеешь! — хором рявкнули боги на снежного волка.

— Имею! — рыкнул тот, окутавшись снежным вихрем, и через миг на том же месте стоял уже не волк.

Мальчик лет двенадцати смерил полным ненависти взглядом вожака стаи Дождя. Ослепительно-белая кольчужная броня обтянула его худое жилистое тело, белым искрились два длинных узких клинка, снежной белизной сияли встрепанные непослушные волосы.

— Дерзкий мальчишка. Опять суешься в дела старших?

— Я такой же мальчишка, как и ты, Хардан! Просто ты стареешь быстрее и быстрее подохнешь, лысый ублюдок. Хочешь, я избавлю тебя от предстоящей старости прямо сейчас?

— Тобою, дерзкий мальчишка, я подзакушу.

— Зубы обломаешь.

Альтис умоляюще взглянул на Марью, и она поняла все без слов.

— На детей ты скалиться умеешь! — вызверился Коган. — Так попробуй на меня, скот паршивый!

Хардан снова повернулся к богу-ястребу, а Марья быстро цапнула мальчишку-волка за ухо и утащила в угол. «Ох, Жулик, попадет же тебе от Ала…» — шепнула она ему.

— Хорошо, искатели, — сказал Хардан. — Будет поединок!

Волки расширили круг, их вожак прошел в середину, скинул плащ, играя мышцами полуголого торса, оскалился двумя рядами острых зубов.

Друзья с усмешкой переглянулись. Они разом обняли рвущегося в бой Когана, хлопнули ослепленного яростью брата по спине и плечам.

— Не подведи нас, дружище, — сказал Траэллита.

— Ты не только наша надежда, Коган, — веско добавил Пламенный.

— Проиграешь — я тебя сам убью, — пригрозил Арох.

— Я же таран, — ответил Коган. — А этот бритоголовый — всего лишь еще не выбитая дверь!

— Скорее, не снесенная стена, — взглянул на волкодлака Арох.

— Да хоть сама Грань!

Друзья расступились, выпуская Когана из круга рук. В глазах бога-ястреба пылала такая ненависть, что становилось страшно.

— Ты не боишься проиграть, воробушек? — усмехнулся Хардан. — Тогда я вдоволь полакомлюсь твоей силой. Я помню ту белокрылую малышку, которую задушили на берегу и выпили ее сладкую душу… Как ее звали? Кажется, Мирна?..

— Не смей осквернять имя моей дочери своим грязным языком, драный пес!

Разъяренный Коган с нереальной скоростью бросился вперед. Рычащие противники заметались в кругу волкодлаков, сцепившись в смертельной схватке, теряя перья, шерсть и разбрызгивая кровь.

Боги и демон переглянулись. Они все хорошо помнили убитого горем Когана, рыдающего над телом десятилетней дочки. Никогда, ни до, ни после того, они не видели, чтобы брат так страдал. И сами они страдали не меньше — ведь дочь бога-ястреба росла у них на руках и всем была родной племянницей. Они опоздали лишь на несколько минут…

— Я найду их, чего бы мне это ни стоило, — сказал тогда Коган, стоя на коленях перед детской могилой. — И упьюсь кровью этих мразей.