Белое Пламя

— Мне незачем обманывать вас, Феникс. Да, я могу пользоваться этой памятью. Хоть это и не доставит мне большого удовольствия. — Ален отвернулся. — И не всегда могу контролировать эту память. А в ней мало приятного. — Помедлив, горько добавил: — Как будто мне своей не хватает…

Маршал тяжело поднялся, снова положил руку на плечо Алена.

— Прости, мальчик мой, — негромко сказал он. — Но это действительно важно. Если бы я мог, я бы никогда не напоминал тебе о войне. Если бы я мог, я бы никогда не допустил той войны!

— Никогда не сожалейте о прошлом, Феникс, — ответил Ален, глядя в сторону с каким-то странным выражением лица. — Потому что содеянного не воротить.

— Как оправишься от своей раны, приходи в дом старейшины, — сказал маршал. — Я не тороплю. Буду ждать, сколько понадобится. Но не затягивай, Грифон. И будь осторожен.

— Хорошо, — кивнул Ален, и маршал ушел прочь.

Внезапно нахлынувшая усталость заставила Алена опуститься на землю. Старый пес тут же начал ластиться, юноша механически почесал его за ухом.

— Опять, — прошептал он побелевшими губами. — Да кто же я такой, что же я такое?..

Ален пришел к маршалу в тот же вечер. Мрачный донельзя, в полной военной форме, официально, по-военному доложив о себе.

— Белый командор, архимаг Белого Пламени, высший боевой магистр ордена Грифона, ветеран великой войны империй, кавалер Семиконечной Серебряной Звезды и ордена Славы Сильены по вашему приказанию прибыл! — отчеканил он, в приветствии приложив к сердцу сжатый кулак, после чего замер по стойке «смирно» у порога.

— Вольно, командор! — приказал Феникс, однако Ален все еще смотрел поверх маршала, хотя и поменял позу на более свободную.

Маршал чувствовал себя неуютно, и маг ничуть не пытался облегчить ему жизнь. В конце концов старик вздохнул и кивнул на один из стульев, стоящих вокруг большого стола.

— Присаживайся, Грифон.

Ален сел. Помимо самого Феникса в комнате сидели еще четыре человека. Старик представил каждого по очереди. Двое оказались магами разума, двое — военными разведчиками.

— Иван и Григорий погрузят тебя в сон, Ален, и извлекут из памяти…

Старика невежливо прервал хохот. Командор от души смеялся, глядя на смутившихся волшебников.

— Они? — выдавил он сквозь смех. — Эти неудачники? Вы издеваетесь, маршал?!

Феникс продолжал вопросительно смотреть на юношу.

— Я им не по силам, — посмеиваясь, сказал Пламенный.

Темноволосый Иван, мастер своего дела, все поняв с первого взгляда, мрачно кивнул.

— Я слишком силен, — продолжил веселиться маг, — и слишком опасен. Более глупой попытки я бы даже не придумал — двум мастерам пытаться влезть в память высшего боевого Пламенного. Да я сам своего потенциала до конца не знаю, не говоря уже о боевой ипостаси, не дай боги вам встретиться с этим порождением Кошмара. Это не демон, гораздо хуже. Зверя боюсь даже я, хоть и являюсь им. Если они попробуют влезть в мою голову, боюсь, из этой комнаты никто не уйдет живым.

— Что же ты предлагаешь? — с долей ехидства поинтересовался Феникс.

— Я сам. Только…

Он повернулся к двери и едва слышно позвал:

— Яна…

Дверь скрипнула, и в комнату проскользнула маленькая девочка. Она быстро взобралась на руки брата, угрюмо глядя на маршала и остальных. Ее синие глазки как будто заранее обвиняли всех присутствующих в том, что они собрались причинить вред Алену.

— Ну что, котенок, ты мне поможешь? — спросил юноша, с нежностью обняв ребенка.

— Ага, — сказала малышка, обняв его за шею.

Маг потерся щекой о мягкие кудряшки девчушки.

— Сделай все, как я тебя учил, моя маленькая, хорошо?

— Я им тебя не дам! — заявила Яночка, с подозрением покосившись на военных, особое внимание при этом уделив маршалу. — И вообще, Ал, ты во мне сомневаешься, что ли?!

— В тебе? Да ты что, никогда! — Он с таким обожанием поглядел на девочку, что мастера и офицеры, наблюдавшие эту картину, усомнились, а тот ли человек, тот ли Белый Грифон сидит перед ними. — Все помнишь, что я тебе говорил?

— Ага, — повторила девочка и, обняв брата, закрыла глазки.

— Это гарантия, что я вас не поубиваю, — серьезно сказал отставной командор, и никто не усомнился в его словах. — Начнем.

Глубоко вздохнув, парень прикрыл глаза и открыл страшную, кровавую память Мародера…

…Очнулся Ален оттого, что крохотная теплая ручка гладила его по щеке, а тоненький голосок просил:

— Проснись, братик, дорогой мой, ну проснись…

Он с трудом осознал, что ничком лежит на полу, а рядом сидит сестренка. Ален попытался улыбнуться, но губы свело судорогой. Тело била крупная дрожь.

— Вставай, миленький, вставай, — просила Яночка.

Когда он попытался сесть, в глазах потемнело от боли, он глухо застонал, но кто-то его поддержал, не позволяя упасть.

— Что со мной? — прохрипел Ален, с трудом узнав старого маршала. — Что с памятью? Что за отряд?.. Не понимаю… война же окончена… я не понимаю… — В его голосе проскользнули нотки отчаяния.

Ничего не ответив, старик легко приподнял и поставил на ноги небольшого, но тяжелого волшебника.

— А ну не трогайте его! — Малышка попыталась оттолкнуть Феникса. — Вы все не смеете его обижать! Потому что я его люблю!