Белое солнце Анголы

Крокер вспылил: если вы не имеете влияния на союзников, то зачем мы вообще здесь сидим. Невольно он выдал себя: вот к чему американцы хотели бы свести роль Советского Союза. Влияние-то мы имеем, отвечал я, но использовать его, чтобы удерживать СВАПО от борьбы за освобождение Намибии СССР не собирается. Равным образом отговаривать кубинцев от вытеснения частей ЮАР с ангольской территории. Мы можем сделать много для того, чтобы помочь урегулированию, но это не всегда то, что просят США. Вы вот, американцы, наращиваете мускулы Савимби и за являете, что не прекратите это ни при каких обстоятельствах, даже ценой срыва переговоров. Нам же ангольцы и кубинцы говорят, что прекращение американской помощи УНИТА — предварительное условие для любой договоренности (в итоге они от этого требования отказались).

Пугал я Крокера тем, что ЮАР может пойти на прямые договоренности с Анголой, оставив американцев в стороне. Мало того, что это создаст угрозу самому формату нынешней работы — четырехсторонним переговорам. Урон может быть и по существу: юаровцы попытаются разменять с Анголой их отношения с УНИТА на присутствие кубинцев. Такая опасность реально существовала. Мы знали, что в некоторых южноафриканских кругах подобный вариант рассматривался. Нас он не устраивал, ибо повисала в воздухе независимость Намибии. Крокер же обвинил нас в том, что именно мы с Кубой подталкиваем ангольцев к прямой договоренности с ЮАР. Вряд ли это было справедливо в отношении кубинцев, но то, что Советский Союз не одобрял сепаратистские идеи, это точно. Так что я убежденно заявлял о нашей поддержке именно четырехсторонних, а не каких-то иных переговоров.

Даже если это не говорилось открытым текстом, американцы все же начинали понимать, что СССР играет все более активную роль. Это усиливало их заинтересованность в большей нашей вовлеченности не только в переговорный процесс, но и в то, что последует за будущими договоренностями. Отсюда настойчивая постановка Крокером вопроса о гарантиях. Раньше скорее мы будировали его, теперь как бы поменялись местами с американцами.

Внутри у нас позиция по гарантиям была затвержена только в принципе. Но на рабочем уровне мы ее разработали более детально. И хотя я оговорился, что трудно говорить о гарантиях, когда не видно даже очертаний того, что надо гарантировать, я упомянул две возможности: соответствующие обязательства может взять на себя Совет безопасности in corpore, либо его постоянные члены, включая и Советский Союз, если нас об этом попросят. Кроме того, основываясь на опыте других конфликтов, потребуется продумать вопрос относительно сил ООН, необходимых для разъединения противников. Надо будет также отработать механизм контроля за выводом войск.

Крокер решил польстить: все это очень важно, я тщательно записал. Но это был и прием, направленный на то, чтобы закрепить собеседника на только что им сказанном.

На чем мы никак не могли сойтись, так это проблема УНИТА. «Never (никогда), — говорил Крокер, — мы не откажемся от ее поддержки». Слышал бы это А. Громыко, подумал я. Тот постоянно учил нас: никогда дипломат не должен говорить «никогда». «Почему, — восклицал Крокер, — Соединенные Штаты должны отойти в сторону, а советская военная помощь может продолжать литься непрерывным потоком».

В общем, все та же линия: одной рукой США вроде работали на урегулирование, другой — укрепляли плацдарм для давления на правительство Анголы. Вот где между нами проходил водораздел: Советский Союз находился на стороне признаваемого всеми, кроме США и ЮАР, правительства, американцы же — на стороне повстанцев. Это было самое мягкое определение — про себя мы именовали УНИТА террористической организацией. К террору она действительно прибегала часто. Еще одно название для нее было — «вооруженные бандформирования», по аналогии с афганскими. У нас не было иллюзий, что американцы, как бы мы на них ни воздействовали, сойдут со своей двойной дорожки, тем не менее мы им открыто говорили, что видим их игру, предупреждаем, что она может затянуть урегулирование сейчас и привести к тяжелым последствиям в дальнейшем.

Крокер парировал: американцы не за то, чтобы сформировать правительство из одних унитовцев. Но они, мол, имеют право на часть власти. Так вытекает из соглашений, достигнутых в 1975 году. В Луанде должно сидеть правительство Анголы, а не МПЛА. И вообще (основной аргумент Крокер приберег про запас) сами ангольские руководители не считают американскую поддержку УНИТА препятствием для переговоров.

Может быть, и так, прикидывал я, но нам-то они говорят другое. Уступки они хотели бы делать не через нас, а напрямую американцам, и это верно, каждый думает о своем интересе.

«О'кей, — вслух говорил я, — странная у вас, американцев, логика — ваша помощь Савимби не есть препятствие для переговоров, а продвижение кубинцев на юг Анголы — да».