Белое танго

Операция была распланирована тщательно и лопнула из-за ерунды, предвидеть которую не мог никто. Все шло как по маслу. Фима разбомбил сейф минут за пятнадцать. Там оказалось шесть тысяч «картавых» по сотенной, восемьсот американских долларов, толстая пачка облигаций, роскошный ювелирный гарнитур старинной работы и четыре штуки одинаковых современных брошек белого золота с бриллиантами. В ювелирке каждая такая брошечка стоила девять тысяч пятьсот, и брали их нарасхват. В шкатулках тоже нашлось много чего интересного. С тряпками возиться не стали вовсе, запаковав в рюкзак только две шубы — норку и соболя. Из утвари отобрали серебро, на хрусталь и фарфор плюнули. Картины, подумав, прихватили с собой. Управившись к началу пятого, они решили не ждать. Вышли спокойно, прошли через дворик, подошли к автобусу, раскрыли дверку… И тут невесть откуда взявшиеся менты уложили всю компанию на землю, и начались разборки.

Оказалось все просто до идиотизма. Встав на положенное место, водила через полчасика не утерпел и отошел в кустики отлить и заодно покурить. Тем временем к автобусу с открытой дверцей подошли трое любопытствующих ментов — ночной наряд.

Козел водила, увидев их, кинулся бежать. Маявшиеся бездельем менты радостно отловили его и с азартом принялись выяснять. Водила начал лепить горбатого, но как-то неубедительно, и после легкой раскрутки умный сержант догадался, что тут кого-то очень ждут. Он связался с дежурной частью, и Генерал со товарищи вышел прямо на засаду.

Таню этот неприятный инцидент мог бы не коснуться вообще. Ну, нашли на плане квартиры, изъятом у Генерала, чьи-то посторонние пальчики. Так ведь поди узнай, чьи они? Генерал скорее под вышку пойдет. Водила с Фимой вообще о ее существовании не догадывались. Фургон с Воблой понимали, конечно, что к чему, но, молодцы, держались, как два Тельмана. Заложила же Таню Катька. Она с рьяным остервенением выложила мусорам, с чьей подмастырки хавиру поднимали, и про комиссионку, и про тачку милицейскую, вывела их на Машину квартиру, где снятые криминалистами пальчики полностью совпали с найденными на плане Генерала и подтвердили невероятные Катькины слова о малолетней Генераловой маме. Там же, у Маши, в вещах Генерала нашли Танину фотографию, в которой перепуганная и зареванная, но не посвященная в нюансы дела гражданка Краузе, хозяйка квартиры, опознала свою ученицу и подругу Захаржевскую Татьяну Всеволодовну.

В конечном счете в том, что Катька вообще что-то знала о Тане, виноват был Генерал.

За три месяца с того вечера, как Таня принесла Генералу ключ, и до ареста у Генерала произошло с этой старой знакомой значительное сближение.

Эта Катька была питерской марухой старинного Генералова кореша, гастролера-афериста Буша. Она была красива и вальяжна — других Буш не признавал.

В силу кучерявых обстоятельств жизни своего дружка она привыкла приспосабливаться и одинаково уместно смотрелась и в черной «чайке» или шикарном ресторане, вся в мехах и в шелках, и в каком-нибудь заплеванном притоне среди ханыг и бродяг. Она с удовольствием мотала добытые сожителем деньги, но в трудную для того минуту охотно помогала ему, либо прибегая к бессмертному, отточенному веками ремеслу хипеса, либо потихонечку приторговывая собой с ведома и согласия неревнивого Буша. А ревнив тот не был, это точно, и нередко после бутылочки-другой предлагал корешам: «А давайте Катьку в два конца!» Кстати, Генерал именно тем и заинтересовал Катьку, что от «двух концов» постоянно воздерживался.

В тот вечер Генерал ощутил позабытое за последнее время тягучее вожделение, по-быстрому, от греха подальше, выпроводил Таню и стал перебирать варианты.

Тайка устроилась на пароход и плавает теперь далеко. Уличные «съемки» как-то не привлекали, на знакомые хазы тоже не тянуло. А почему бы и не Катька — Буш-то в «командировке», значит, должна быть свободна. Генерал, не мешкая, разыскал Катьку на ее излюбленном блокпосту в «Метрополе». Он подсел к ней, на славу угостил и без труда уговорил на вечерок. Оставался вопрос: куда ехать? К Катьке нельзя было, у нее неприятности с соседями, а через них — с милицией. Генерал, недолго думая, отвез на все согласную Катьку на Машину квартиру…

После легкого обжиманса они приступили к делу. У него все получилось.

Секунд за двадцать.

— Что-то ты скорострельный, как Калашников, — с недовольной миной сказала Катька.

— Зато многозарядный, — усмехнулся он. И доказал свои слова на деле к полному удовлетворению сторон. А в промежутках была водочка, закусочка и разлюли-малина. Потом он лежал расслабленный и совершенно пьяный, а Катька, котеночком свернувшись рядом, принялась вкрадчиво выспрашивать про шикарную Генералову хавиру и про ту клевую шмару, чья фотка украшает его тумбочку.

— Это тебе не шмара, по себе не равняй, — пробормотал Генерал. — Это… это… Да знаешь ли ты, кто это?

И спьяну проболтался ей про дочку академика. Ну как было удержаться? Имени не назвал. Но так он пел про свою красивую, что Катька ее люто возненавидела, но Генералу, естественно, ничего не сказала.