Белояннис

В 4 часа 8 минут королевский прокурор Атанасулис огласил скороговоркой приговор военного суда и утвержденное королем Павлом решение Совета помилования об отклонении ходатайства осужденных на смерть. Закончив, он отошел немного в сторону, где карательный отряд, состоящий из 24 солдат, готовил оружие.

Офицер выстроил солдат лицом к востоку, а в восьми шагах перед ними были поставлены недалеко друг от друга Белояннис, Калуменос, Аргириадис и Бацис. Белояннис стоял вторым справа. Прошло еще несколько секунд. Офицер карательного отряда подошел к осужденным и спросил, не хотят ли они, чтобы им завязали глаза. Белояннис молчал. Разве коммунисты не привыкли открыто смотреть смерти в лицо?

Расстрел Белоянниса в предместье Гуди. Схема из газеты «Аллаги».

В 4 часа 11 минут была подана команда «готовьсь!», и дула двадцати четырех американских винтовок уставились в лицо Никосу Белояннису.

Гордый орел Граммоса, верный сын Греции с высоко поднятой головой в последний раз обнимал взглядом землю, которую он так горячо любил.

Среди мертвой тишины, царившей кругом, он услышал крики заключенных из находящейся недалеко тюремной больницы «Сотириас».

— Не убивайте наших братьев, не убивайте Белоянниса!

Через секунду-другую раздастся команда «огонь!» и все будет кончено.

— Да здравствует Коммунистическая партия Греции! — крикнул Белояннис.

Последнее его слово было заглушено винтовочным залпом. Американские пули пробили грудь народного героя. Белояннис, умирая, сделал шаг вперед, и этот шаг был шагом в бессмертие.

Ä сзади, в глубине, по-прежнему темная и молчаливая, стояла гора Имиттос. Она ожидала, пока рассеется мрак и ее вершина будет освещена лучами восходящего солнца.

Белояннис лежал с открытыми, устремленными в небо глазами. Одна его рука была откинута, другая прижата к груди. Из ран текла кровь, пропитывая собой теплую землю. Подошел военный врач и осмотрел убитых. Все четверо были мертвы. Военный врач сообщил об этом командиру карательного отряда. Офицер подал команду, солдаты сели в машины и быстро покинули предместье Гуди.

Преступление свершилось. Организаторы расстрела забыли, что тела убитых надо перевезти на кладбище, и первые лучи солнца стали свидетелями ужасного злодеяния.

Военные власти впоследствии пытались утверждать, что трупы сразу же были перевезены на кладбище, но это была очередная ложь.

Только в 6 часов 50 минут к месту казни пришел грузовик афинского муниципалитета номер Д.А.III, вроде тех, которые вывозят мусор. Тела расстрелянных быстро положили в кузов, и офицер полиции дал шоферу приказ ехать возможно быстрей. Нужно было отделаться от журналистов, появившихся в Гуди, и попасть на кладбище до того, как они прибудут туда.

И вот грузовик мчится по скверной дороге, его бросает из стороны в сторону, а в его кузове подпрыгивают и бьются о стенки тела четырех убитых.

Одному журналисту все же удалось быть свидетелем захоронения. Вот как он описал эту страшную картину.

«Грузовик быстро въехал на кладбище. Какие-то люди принесли носилки и стянули из машины за ноги первый труп. Это было тело Бациса. Грубо рванув, они уронили покойника с высоты больше метра. Голова Бациса стукнулась о землю и из пулевой раны брызнула кровь. Затем Бациса поволокли к вырытым неподалеку четырем могилам. Там, схватив труп за руки и за ноги, его в буквальном смысле слова швырнули в могилу. Расстрелянных похоронили в одежде, в какой они были в тюрьме, без гроба, без савана…

В тот момент, когда тело Белоянниса, последним вытащенное из грузовика, было сброшено в могилу, на кладбище, запыхавшись, прибежал какой-то человек и, взглянув на то, что происходит, разразился площадной бранью. Это был один из директоров кладбища. Могильщики просто-напросто ошиблись и захоронили расстрелянных не в тех могилах. Все трупы были вырыты из могил и заново зарыты в других местах. К восьми часам утра все было кончено».

МАТЬ

Утром в воскресенье прохожие видели на улицах Афин грузовик муниципалитета, быстро мчавшийся из предместья Гуди к району Коккинья, где находится Третье кладбище. Из машины тонкой струей текла кровь. Со страхом останавливались люди перед этим кровавым следом. Мужчины снимали головные уборы, женщины крестились, шепча молитву. Следы крови говорили о недавно совершенном преступлении.

Белояннис был убит по-воровски, по-гангстеров-ски. Но убийцам мало было отнять жизнь у своих жертв, они к тому же надругались над чувствами родственников убитых. Семьям не разрешили проводить казненных на кладбище, присутствовать на похоронах. Еще до того, как в утренней радиопередаче было объявлено: «Сегодня утром, незадолго до восхода солнца в обычном месте казней, предместье Гуди, были расстреляны…», жители греческой столицы уже знали, что убит Никос Белояннис. Страшная весть передавалась из уст в уста, из дома в дом, из квартала в квартал.

— Ночью убили Никоса Белоянниса.

— Никоса больше нет. Его убили.

— Какое зверство! Будьте прокляты, убийцы! Это печальное известие вызвало гнев и возмущение, на головы убийц сыпались проклятья.