Белокурый красавец из далекой страны

Однако следующий звонок добавил Моне головной боли. Оказалось, что для регистрации брака ей требуется привезти некоторые документы, а для этого требовались данные ай-ди всех членов ее семьи[31]. Мона не знала этого наверняка, но опасалась, что может «засветиться» перед родными, ничего не знавшими о ее планах.

«Если до отца дойдут слухи, что я собираю эти бумаги… Если он догадается зачем… Нет, только не это. Я даже боюсь представить, что папа со мной сделает».

Мона понимала, что у нее нет выбора: если она хочет выйти замуж за Сергея и счастливо зажить с ним за пределами Египта, она должна добыть все нужные документы. Собрав волю в кулак, девушка приступила к решительным действиям. Беготня по многочисленным инстанциям далась ей нелегко: чиновники не слишком торопились исполнять свои обязанности и, казалось, придумывали все возможное, чтобы выжать из просителя последние соки. Она переходила из кабинета в кабинет и переезжала от одного здания к другому: нужная бумага – в одном месте, штамп на эту бумагу – в другом, круглая печать – в третьем, но пока доберешься до этого места, там уже закончились часы приема. Во всех учреждениях царила неповторимая атмосфера, которую трудно передать словами: прогресс в виде электронных талонов сюда попросту не дошел, и посетители занимали «живую очередь», причем далеко не всегда сразу становилось понятно, в какой именно кабинет тебе нужно. Люди злились, ругались, повышали голос и постоянно что-то уточняли друг у друга. Чиновники, наоборот, являли собой образец спокойствия и безмятежности. Еще давно, в самом начале своей карьеры, они усвоили простую истину: даже когда дело стоит на месте, рабочий день все равно идет, а значит, торопиться им некуда. Исходя из этого принципа, чиновники действовали с истинно восточной важностью и неторопливостью, постоянно прерываясь на очередную чашку чая с каким-нибудь печеньем. Посетители, казалось, безмерно раздражали их своей суетливостью; спасало лишь то, что от этих назойливых людей можно спрятаться за надежными стенами своих кабинетов.

Никогда раньше Моне не доводилось сталкиваться с бюрократической машиной; как любой человек, впервые попавший в сети этой бездушной системы, она чувствовала себя растерянной и безумно злилась. Ее выводили из себя полные тетеньки, скользящие по посетителям равнодушным взглядом, раздражали постоянные очереди, а главное – затянутость и бестолковость самого процесса. Она нервничала и торопилась, постоянно ожидая подвоха, но окружающим не было до этого никакого дела, – все происходило независимо от ее воли, по веками установившейся традиции.

Сбор документов затянулся; не обошлось и без сложностей, но все-таки крупных неприятностей удалось избежать. Для получения одной важной бумаги потребовались оригиналы документов членов ее семьи, и Мона встала перед тяжелым выбором. Звонить матери? И что она ей скажет? К счастью, тут ей сыграла на руку другая черта египетских чиновников, а именно – страсть к мздоимству. Стоило лишь намекнуть, что получить оригиналы этих документов представляет для нее определенную сложность, как толстая сотрудница сразу встрепенулась, а ее глаза на миг вдруг приобрели осмысленное выражение.

Оказалось, вопрос можно решить прямо на месте, потребуется лишь «халяуа»[32]. Поскольку деньги у Моны были, проблема решилась легко и быстро. Пачка купюр перекочевала в руки чиновницы; по такому случаю та лично встала с кресла и пошла в другой кабинет, чтобы помочь щедрой посетительнице решить ее вопрос. Через пять минут нужная бумага оказалась у Моны в руках; как водится, ее требовалось еще заверить в другом месте, но это уже не имело никакого значения: за эти несколько дней постоянные перебежки из кабинета в кабинет и из здания в здание вошли у Моны в привычку.

Итак, все нужные документы были собраны; оставалось лишь дождаться приглашения. Чувствуя себя самой настоящей невестой, Мона решила купить себе свадебное платье: а то неизвестно, что продается в Украине. Она слабо представляла, в какой одежде выходят замуж иностранки, но подозревала, что это может быть что-то слишком открытое, что Мона никогда не решится на себя надеть. Еще несколько дней она провела, посещая свадебные салоны; иногда ее сопровождала Линда. На этот раз никто не вмешивался в процесс подготовки к свадьбе: Мона чувствовала себя свободной и счастливой оттого, что может выбрать платье, мужа и образ жизни, исходя из собственных пожеланий и представлений.

Когда курьер в желтой фирменной куртке вручил ей заветный конверт из Украины, Мона едва не лишилась чувств. Вот оно – счастье! Оказывается, счастье имеет материальную форму, его легко можно потрогать руками! Свадебное платье, приглашение, распечатанный билет на самолет – все эти предметы материального мира олицетворяли ее стремительно приближающуюся новую жизнь и служили доказательствами того, что все это Моне не приснилось.