Белорусский апокалипсис

Международное право и глобальная политика давно опустились до уровня «против лома нет приёма…», сильные считаются с позицией только сильных, слабые клянчат кредиты и место под евросолнцем. Нервозные и мнительные лидеры выдают свои комплексы за независимую политику. Правила игры? Всегда есть правила игры, только слабаки заявляют, что нет правил и поэтому они не будут играть. Не хотите играть, не надо, получите свой законный снисходительный щелбан в лоб и благодарите бога, что не получили пулю. Те, кто остался в игре, вопросов не задают, для них правила просты и понятны, смесь шахмат и карточного дурака, если противник отвернулся, можно украсть ферзя или вмиг свернуть голову королю, можно устроить крестовый поход против слонов или черных пешек, в пику белой королеве, побить её офицеров тремя шестёрками. А если вас загнали в угол, всегда наготове ход отвергнутым козырным конём, в погоне за удачей, этот красный жеребец погрыз не одну хищную птицу.

Колонна техники неспеша выехала из ельника на асфальтовую дорогу и, одновременно набирая скорость, БМП, грузовики и автобусы направились в сторону Литвы.

По всем законам белорусской графомании, здесь следовало бы сделать пространное отступление в пользу окружающей природы. Показать, как тревожная тишина леса гармонирует с настроением гвардейцев, как внезапный порыв ветра заставил встрепенуться листву, этот трепет вспугнул пробегавшего по делам размножения лося, и тот чуть не подавился со страху стеблем лебеды. Лес. Белорусский лес. Тебя давно повырубили да пустили на европоддоны и занозливые табуретки. Леса больше нет. Остался перелесок и пни былого величия территории вечно неопылённой капусты. Зверьё большей частью повыдохло от тоски по крупным дубовым стволам и непролазным чащам. Тех, кто попрятался в жидких кустах, затравили собаками и постреляли на мясо. Мяса в Беларуси всегда не хватало, разве что пушечного навалом. Занесённые в красную книгу плешивые зубры лениво бодались за клонированную самку, проявлявшую нездоровый интерес лишь к штатному зоотехнику. Пчёлы здесь не жужжат, лишь стонуткомары. Оводни и слепни выстроились по группам крови, чтобы слёту вгрызаться в кисломолочных колхозных коров. Но рогатые бестии всегда на диете, они предельно стройны и малокровны, литр молока, это их максимум. От такой кровавой безнадёги насекомые не в силах откладывать личинки и сокращают свою популяцию быстрее, чем местное население. В редких островках оставшихся крупных деревьев и днём и ночью скрежещут железными зубами бензопилы. Срубленные поленья никто с душой не строгает, они сразу сжигаются или гниют, съедаемые слизкими паразитами, чему всегда способствовала атмосфера. Буратино проклял лесозаготовщиков и уплыл прочь по течению. С тех пор здесь сказка не живёт, лишь свирепствует бухая присказка в виде пресных анекдотов и теленовостей. Архитип леса исчез навсегда, сознание запуталось в зарослях вонючего пригородного кустарника. Папа Карло кончил в районной психушке, ему во всём мерещились сучья. «Люди, будьте мнительны!» — кричал он под электрошоком, прописанным последними всенародными дополнениями к белорусской конституции. Выходящие из-под местных лесопилок доски никуда не годны, новую жизнь с них не сколотишь. Твердолобые суки, как воспетые оппозицией добрые кэгэбэшники, повыскакивали из тёплой древесной массы и сбились в сучьи сотни. И имя всему этому низкорослому балласту — Белоруссия.

Когда в сторону Минска отъехал последний грузовик с пленёнными гвардейцами, войска Каяловича без промедления нанесли сокрушительный удар по центру Гродно, где в нескольких зданиях засели полторы сотни брошенных на смерть новичков. Сопротивляться необученные гвардейцы долго не смогли. Первые полчаса они вели беспорядочный заградительный огонь в сторону атакующих спецназовцев. Когда спецназ завязал бои внутри зданий, повстанцы были разрезаны на мелкие группы и от безысходности начали в панике сдаваться в плен. Лишь трём десяткам гвардейцев удалось закрепиться на последнем этаже облисполкома и удерживать его в течение трёх часов, пока штурмовики внутренних войск не позабрасывали в окна кабинетов дымовые шашки.

Ближе к полуночи силовые министры прилетели на вертолёте в Минск и отрапортовали Каяловичу, что с мятежом покончено. Тут же в дело включился КГБ и многочисленные спецслужбы других министерств. Искали Кируту. Но не только его, Сергей Сергеевич был просто первым в списке, вторым числился радикал, потом гомельский парень, чэпэшник, офицер Алесь и т. д. К часу ночи оцепили Гродно. Начали ночную облаву. Округа задрожала от бешенного лая сотен милицейских овчарок, люди в штацком и в форме бесцеремонно ломились в каждую квартиру, для них это была ночь открытых дверей.