Белорусский набат

Владислав отбросил тесак, передернул плечами, будто в ознобе, и неожиданно для себя перекрестился, прося у Бога прощения за то, что вынужден был имитировать сатанинский ритуал и рисовать на стене дьявольские символы.

В дверь раздались удары чем-то тяжелым.

Рокотов метнулся в соседнюю комнату, потом на кухню.

Под окнами в напряженных позах застыли милиционеры. И у всех, как назло, было в руках оружие, направленное точнехонько на окна мас-люковской квартиры. О прыжке на соседние балконы или хождении по карнизам можно было даже не задумываться. Снимут в три секунды.

Биолог закусил губу.

«Дверь мощная, выдержит еще минут десять. Так, окна отпадают, встроенного на кухне мусоропровода тут нет, через канализацию мне не просочиться… Полный эндшпиль! Летать я тоже не умею. Не научился, знаете ли, все недосуг было. И тюбетейки-невидимки у меня нет… Попал я на этот раз по полной программе. С трупом на руках и в квартире, окромя меня и обезображенного тела, никого нет. Отбиться не получится. Любые мои слова о контртеррористической деятельности будут выглядеть как неумная попытка снять с себя вину за убийство. Здесь мне точно никто не поверит. Опера из „убойного“ – это не даун Яичко, их на мякине не проведешь…» [Капитан Яичко из 19-го отдела милиции – персонаж романов «Косово поле: Россия» и «Шансон для братвы»]. Влад еще раз посмотрел в окно.

"Стоят грамотно, контролируют все окна. И мое, и соседние… Серьезные парни, не чета полудуркам из девятнадцатого отдела. Да-а, вляпался… – Рокотов, уже не скрываясь, зажег свет в туалете и ванной комнате и тут же его погасил. Под потолком туалета виднелось узкое оконце.

– Стоп! И куда оно выходит?.. – Рокотов быстро забрался по установленному на стене туалета стеллажу и распахнул мутное окошко. Проем вел в короткий узкий тупичок между домами, внизу виднелась помойка и растущий возле нее молодой ясень.

В тупичке никого из людей не наблюдалось.

Верхушка дерева доходила почти до четвертого этажа.

Влад с трудом протиснул тело в окно, сжался в комок на узеньком подоконнике, глубоко вдохнул и прыгнул.

Метров пять он преодолел в свободном полете, подавив в себе инстинктивное желание схватиться за верхние ветви. Первую треть кроны любого дерева следует проходить насквозь, не пытаясь даже притормозить падение. Молодые ветки недостаточно прочны, чтобы погасить ускорение человеческого тела. Но вполне способны при неудачно протянутой руке изменить траекторию, и тогда прыгун пролетит мимо ствола и средних, наиболее развитых сучьев.

По лицу хлестнули тонкие побеги, правую щеку обожгло.

Рокотов сложил ноги вместе, сконцентрировался и обеими руками захватил пригодную толстую ветку. Тело по инерции скользнуло вниз, биолог сделал мах ногами и совершил классический «подъем переворотом».

Со стороны все это должно было смотреться очень эффектно.

Но Владу было не до показухи.

Он обнял ствол и перевел дух. Затем, не теряя ни секунды, спустился на землю, обогнул смердящий железный контейнер с мусором, сделал два шага за угол и увидел напряженную фигуру с автоматом, наставленным под углом вверх. Страж порядка стоял вполоборота к помойке, и у Рокотова в запасе было всего две се-. кунды.

Огнестрельного оружия у биолога не было.

В Беларуси ношение ствола не приветствуется, и пойманный с «пушкой» в кармане индивид однозначно отправляется на пару лет валить лес или добывать сланец. Причем совершенно бесплатно, в веселенькой машине с зарешеченными окнами и в компании таких же обормотов, проклинающих суровость приговоров.

Однако совершенно безоружным Рокотов тоже не был. Во внутреннем кармане его куртки дожидались своего часа стальные шарики "двухсантиметрового диаметра, извлеченные из подшипника и упакованные в длинный матерчатый мешочек.

Владислав упал на одно колено, замахнулся, и в ту же секунду патрульный повернул голову…

Дверь наконец вылетела, и четверо автоматчиков оказались внутри квартиры.

Пробыли они там недолго. Им хватило тридцати секунд, чтобы включить свет, наткнуться на остывающее тело, увидеть стоящую на столе отрубленную голову и убедиться, что в двух комнатах, на кухне и в санузле никого нет.

Одного милиционера стошнило.

Старший наряда поднес к губам рацию.

– «Волна», я «ноль-восьмой», пришлите дознавателя. Прием.

– «Ноль-восьмой», что там у тебя? Прием, – захрипел динамик.

– Расчлененка. Как поняли? Прием.

– Понял тебя, «ноль-восьмой». Дополнительные силы нужны? Прием.

Лейтенант бросил взгляд в глубь коридора.

– Обязательно, «волна». Подозреваемого на месте нет. Надо прочесывать район. Прием.

– Ясно, «ноль-восьмой». Экипажи сейчас будут. Оставайтесь на месте. Отбой.

Старший повернулся к милиционерам и топтавшимся на площадке перед квартирой жильцам, открыл рот, но ничего сказать не успел.

С улицы раздалась короткая автоматная очередь.

Стальной шарик попал автоматчику точно в ухо.

Старый Лю был бы доволен своим учеником. Милиционер развернулся вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов и рухнул на землю. Его руки рефлекторно сжались, и АКСУ выплюнул три пули, ушедшие в стену дома.