Белоснежка должна умереть

Боденштайн изо всех сил напрягал зрение. Мокрый асфальт отражал тормозные огни машин у тротуаров и голубые мигалки полицейских машин, которые и в самом деле блокировали все боковые улицы.

— Чувствую, скоро мне придется выписывать очки… — пробормотал он и прибавил газу, чтобы не потерять Терлиндена, который уже в третий раз проехал на красный сигнал светофора.

Что она задумала, эта Лаутербах? Куда она едет?

— Тебе не приходила в голову мысль, что они… — начала Пия, но тут же закричала: — Поворачивай! Направо! Он повернул направо!

Терлинден, не снижая скорости и не включив сигнал поворота, на площади Республики повернул направо, на Майнцер-Ландштрассе. Боденштайн рванул руль вправо и сцепил зубы, когда его «опель» занесло и он чуть не врезался в трамвай.

— Ч-ч-черт, еле увернулся!.. — процедил он сквозь зубы. — Где он? Я его не вижу!

— Налево! Налево! — Пия от волнения забыла название улицы, хотя много лет отработала здесь в старом управлении полиции. — Он повернул вон туда! — Она помахала перед носом у Боденштайна пальцем.

— Где они? — квакнула рация.

— Повернули на Оттоштрассе, — ответил Боденштайн. — Вон он, вижу! Нет, это не он! Черт бы его побрал!

— Пусть остальные едут к вокзалу! — крикнула Пия в микрофон рации. — Может, он просто пытается оторваться от нас!

Она подалась вперед, вглядываясь в темноту.

— Направо или налево? — крикнул Боденштайн, когда они доехали до Постштрассе у северной стороны вокзала.

Ему пришлось резко затормозить, потому что справа, как ракета, промчалась машина. Грубо выругавшись, он опять дал газу и интуитивно решил повернуть налево.

— Bay! — произнесла Пия, не отрывая глаз от дороги. — Я и не знала, что в твоем лексиконе есть такие слова!

— У меня есть дети… — ответил Боденштайн и сбросил скорость. — Ты его видишь?

— Да тут сотни машин! — в отчаянии произнесла Пия.

Опустив стекло, она напряженно вглядывалась в темноту. Впереди виднелись патрульные машины с включенными мигалками; прохожие, несмотря на проливной дождь, с любопытством останавливались.

— Вон они! — крикнула Пия так неожиданно, что Боденштайн вздрогнул. — Выезжают со стоянки!

И в самом деле! Через несколько секунд черный «мерседес» опять ехал перед ними и на Базелерштрассе так разогнался, что Боденштайн еле поспевал за ним. Они пронеслись по Базелерплац, вылетели на мост Фридрихсбрюкке. Боденштайн уже бормотал про себя молитвы. Пия непрерывно передавала коллегам их местонахождение. Черный «мерседес» тем временем несся со скоростью сто двадцать километров в час по Кеннеди-аллее, преследуемый целой колонной полицейских машин. Несколько патрульных машин ехали и впереди него, но не пытались его остановить.

— Они все-таки едут в аэропорт, — сказала Пия, когда они доехали до ипподрома.

Но не успела она это произнести, как Терлинден рванул машину влево, пересек все три полосы, перепрыгнул через бордюр, и на трамвайных рельсах его занесло. Он менял направления быстрее, чем Пия успевала сообщить о них по рации. Патрульные машины, ехавшие впереди, уже были на дороге в аэропорт и не могли развернуться, но Боденштайн с Пией не отставали от Терлиндена. Тот на головокружительной скорости повернул на Изенбургскую просеку, прямую, как стрела, и так разогнался, что Боденштайн весь взмок, стараясь не отстать.

Вдруг впереди вспыхнули красные тормозные огни, тяжелый «мерседес» дернуло вправо-влево и вынесло на полосу встречного движения. Боденштайн тоже так нажал на тормоз, что и его «опель» занесло. Не могла же Лаутербах прямо на ходу пристрелить своего заложника?..

— Заднее колесо лопнуло! — крикнула Пия, сразу же сообразив, что произошло. — Теперь они далеко не уйдут!

И действительно, Терлинден после сумасшедшей гонки вдруг, как примерный водитель, включил сигнал поворота и повернул на Обершвайнштиге. На скорости сорок километров в час он прополз через лес, переехал железнодорожное полотно и наконец припарковался на лесной автостоянке, в нескольких сотнях метров от них. Боденштайн тоже остановился, Пия выскочила из машины и дала знак коллегам в патрульных машинах взять «мерседес» в кольцо, потом опять села в машину. Боденштайн по рации дал команду не выходить из машин. Даниэла Лаутербах была вооружена, он не хотел без нужды подвергать жизнь коллег опасности. К тому же группа захвата должна была прибыть с минуты на минуту.

Вдруг водительская дверца «мерседеса» открылась. Боденштайн затаил дыхание и выпрямился. Терлинден вышел из машины. Он слегка покачнулся, схватился за дверцу и посмотрел по сторонам. Потом поднял руки вверх и застыл в свете фар.

— Что там происходит? — хрипло квакнула рация.

— Он остановился и вышел из машины, — ответил Боденштайн. — Мы тоже выходим.

Он кивнул Пии, они вышли из машины и приблизились к Терлиндену. Пия направила пистолет на «мерседес» и готова была в любую секунду нажать на курок.

— Вам уже не надо ни в кого стрелять… — произнес Терлинден и опустил руки.