Белоснежка должна умереть

Нервы Пии были натянуты, как проволока, когда, открыв заднюю дверцу «мерседеса», она нацелилась внутрь салона. В следующую секунду ее напряжение спало и перешло в безграничное разочарование. На заднем сиденье никого не было.

* * *

— Она вдруг явилась прямо ко мне в кабинет и стала угрожать пистолетом… — запинаясь, рассказывал Терлинден.

Он сидел бледный и обмякший за узеньким столиком в полицейском автобусе, очевидно еще не оправившись от шока.

— Дальше! — приказал Боденштайн.

Терлинден хотел провести рукой по лицу, но вспомнил, что в наручниках. «Несмотря на аллергию на никель!» — цинично усмехнулась про себя Пия, без всякой жалости глядя на него.

— Она… она заставила меня открыть сейф… — продолжал Терлинден дрожащим голосом. — Я толком и не помню, что произошло… Внизу, в холле, вдруг, откуда ни возьмись, появляется Тобиас. С девчонкой… Он…

— С какой девчонкой? — перебила его Пия.

— Ну, с этой… как ее… забыл, как ее зовут…

— С Амели?

— Да-да… Кажется, так.

— Хорошо, продолжайте.

— Даниэла, недолго думая, пристрелила Тобиаса. Потом заставила меня сесть в машину…

— А что с Амели?

— Не знаю. — Терлинден пожал плечами. — Я вообще ничего не помню. Я ехал не останавливаясь, как она велела.

— А у вокзала она вышла… — сказал Боденштайн.

— Да. Она командовала: «Сейчас — направо!», «Сейчас — налево!» И я делал все, что она говорила.

— Понимаю… — произнес Боденштайн и, подавшись вперед, со злостью сказал: — А вот чего я не понимаю — так это почему вы не остановились и не вышли из машины там же, у вокзала! Зачем вам понадобились эти идиотские гонки по городу? Вам что, жить надоело? Вы хоть понимаете, к чему могла привести эта игра в кошки-мышки?..

Пия, кусая нижнюю губу, не сводила глаз с Терлиндена. Когда Боденштайн на секунду повернулся к ней, тот совершил ошибку. Он сделал нечто, чего никогда не сделал бы человек, находящийся в состоянии шока: он посмотрел на часы.

— Все это ложь от начала до конца! — в ярости накинулась она на Терлиндена. — Вы действовали сообща! И, оставшись один, просто хотели выиграть время! Где Лаутербах?

Терлинден еще несколько минут пытался разыгрывать невинность, но Пия не отставала.

— Да, вы правы, — признался он в конце концов. — Мы хотели исчезнуть вместе. Самолет вылетает в двадцать три сорок пять… Если вы поторопитесь, то, может, еще успеете взять ее.

— Куда? Куда вы хотели лететь? — Пия с трудом сдерживала себя, чтобы не схватить его за плечи и не тряхнуть как следует. — Говорите!!! Она застрелила человека! Это называется «убийство»! И если вы сейчас наконец не скажете всю правду, то будете отвечать вместе с ней! Клянусь вам! Ну!.. Какой рейс? Под какой фамилией?

— В Сан-Паулу… — прошептал Терлинден и закрыл глаза. — Билет на имя Консуэло ля Роко…

* * *

— Я поеду в аэропорт, — сказал Боденштайн, когда они вышли из автобуса. — А ты продолжай работать с Терлинденом.

Пия кивнула. Она нервничала, поскольку до сих пор не было никаких известий от коллег из Альтенхайна. Что с Амели? Неужели Лаутербах застрелила и ее? Она попросила одного из полицейских связаться с коллегами и выяснить, что с Амели, а сама снова вернулась в автобус.

— Как же вы могли пойти на это? — спросила она. — Ведь Даниэла Лаутербах чуть не убила вашего сына Тиса — после того как столько лет накачивала его наркотиками!

Терлинден на секунду приоткрыл глаза.

— Вы все равно не поймете… — ответил он устало и отвернулся.

— А вы объясните мне, — не отступала Пия. — Почему Даниэла Лаутербах так обошлась с Тисом и подожгла оранжерею?

Терлинден открыл глаза и уставился на Пию. Прошла минута, вторая…

— Я влюбился в Даниэлу, когда мой брат в первый раз привел ее домой… — сказал он вдруг. — Это было в воскресенье. Четырнадцатого июня тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Это была любовь с первого взгляда. И все же через год она вышла замуж за брата, хотя они совершенно не подходили друг другу. Они были жутко несчастны вдвоем. Даниэла добилась огромных успехов в своей профессии, брат все время был как бы в ее тени. Он все чаще бил ее, даже на глазах у персонала. Летом тысяча девятьсот семьдесят седьмого года у нее случился выкидыш. Через год еще один, а потом и еще. Брат хотел наследника, он злился и обвинял во всем Даниэлу. А когда моя жена еще к тому же родила близнецов, между ними вообще все кончилось…

Пия молча слушала, не решаясь перебивать его.

— Даниэле надо было, наверное, развестись с ним… Но через несколько лет брат заболел. Рак. Неоперабельный. Она не хотела бросать его в таком состоянии. В мае тысяча девятьсот восемьдесят пятого года он умер.

— Как удобно для обоих… — саркастически заметила Пия. — Но это не объясняет того, почему вы пытались помочь ей скрыться, несмотря на то что эта женщина похитила Амели и Тиса и заперла их в подвале. Если бы мы не нашли их в самый последний момент, они бы утонули, потому что фрау Лаутербах затопила подвал.

— Что вы такое говорите?.. — недоуменно уставился на нее Терлинден.