Белоснежка должна умереть

Они приходили по двое или маленькими группками, их впускали через заднюю дверь, после того как они называли пароль. Приглашение было сделано каждому в устной форме, и пароль был необходим, потому что он хотел быть на сто процентов уверенным в том, что здесь собрались только свои. Прошло одиннадцать лет, с тех пор как он устроил такое же тайное собрание и тем самым предотвратил еще большее несчастье, чем уже произошло. Теперь опять пора было принимать меры, пока ситуация не вышла из-под контроля. Он стоял на хорах, рядом с органом, спрятавшись за деревянной балкой, и с растущим волнением наблюдал, как постепенно заполняются ряды скамей. Несколько свечей, горевшие в алтаре, отбрасывали причудливые тени на стены и сводчатый потолок. Электрический свет мог бы привлечь внимание с улицы, поскольку даже густой туман, окутавший окрестности, не скрыл бы ярко освещенные окна церкви.

Он прокашлялся, потер влажные ладони. Взглянув на часы, он понял, что пора. Все уже собрались. Медленно, на ощупь, он спустился по скрипучей деревянной лестнице. Когда он вышел из темноты на скудно освещенное свечами пространство, все разговоры, которые велись шепотом, стихли. Башенные часы пробили одиннадцать. Все шло по четкому сценарию. Он остановился посредине, перед первым рядом скамей, взглянул на знакомые лица. Их выражение придало ему смелости. Все глаза были направлены на него, и он прочел в них ту же решимость, что и одиннадцать лет назад. Все хорошо понимали, зачем они здесь собрались.

— Спасибо вам за то, что вы сегодня пришли сюда, — начал он свою речь, которую давно заготовил и успел мысленно отшлифовать.

Хотя он говорил тихо, его голос проникал в самые отдаленные уголки церкви. Акустика здесь была превосходной, это он знал по репетициям хора.

— С тех пор как он вернулся в деревню, ситуация стала взрывоопасной. И я попросил вас прийти сюда, чтобы вместе с вами решить, как нам быть дальше.

Он был неопытным оратором, и внутри у него все дрожало, как и всегда, когда ему приходилось говорить на публике. И все же ему удалось кратко сформулировать задачу, стоявшую перед ним и перед всей деревней. Никому из присутствовавших не нужно было разъяснять важность этой задачи, поэтому никто даже глазом не моргнул, когда он объявил о своем решении. На несколько секунд воцарилась мертвая тишина. Кто-то приглушенно кашлянул. Он почувствовал, как по спине у него струится пот. Хотя он и был убежден в абсолютной необходимости задуманного им предприятия, он все же отчетливо сознавал, что призывает их к убийству и делает это не где-нибудь, а в церкви. Он обвел взглядом лица всех тридцати четырех человек, сидевших перед ним. Каждого из них он знал, сколько себя помнил. Никто из них не проронит ни слова о том, что здесь сейчас было сказано. И тогда, одиннадцать лет назад, было так же. Он напряженно ждал реакции.

— Я готов, — раздался наконец голос из третьего ряда.

Опять наступила тишина. Не хватало еще одного добровольца. Их должно было быть как минимум трое.

— Я тоже, — откликнулся еще один.

По рядам прошел вздох облегчения.

— Хорошо. — Он тоже облегченно вздохнул. Был момент, когда он вдруг испугался, что они его не поддержат. — Это будет пока только предостережение. Если он не исчезнет по доброй воле, пусть пеняет на себя.

Среда, 12 ноября 2008 года

Доктор Николь Энгель обвела недовольным взглядом сотрудников своего заметно сократившегося отдела. Сегодня они собрались на утреннее совещание в составе четырех человек. Кроме Бенке отсутствовала еще и Катрин Фахингер. Пока Остерманн докладывал о неутешительных результатах обращения к населению через прессу, Боденштайн рассеянно помешивал ложечкой в чашке с кофе. Пия обратила внимание на его усталый вид; судя по всему, он не выспался. Она никак не могла понять, что с ним происходит. Уже несколько дней Боденштайн производил странное впечатление — как будто он покинул свою оболочку и стоял рядом с собой. Пия чувствовала, что у него какие-то семейные проблемы. Он уже однажды был таким, два года назад, в мае. Тогда он переживал за здоровье Козимы. Потом его тревога оказалась напрасной: он просто не знал, что та беременна.

— Итак, — взяла слово фрау Энгель, видя, что Боденштайн не собирается это делать. — Скелет, обнаруженный в самолетном ангаре, принадлежит пропавшей без вести в сентябре 1997 года Лауре Вагнер из Альтенхайна. ДНК совпадает, зажившая фрактура левого предплечья идентична с переломом на прижизненном рентгеновском снимке.

Пия и Боденштайн знали результаты заключения судебно-медицинской экспертизы, но терпеливо дослушали доклад начальницы. Может, фрау Энгель просто нечем заняться и она от скуки постоянно вмешивается в работу отдела? Ее предшественник, доктор Нирхофф, появлялся на их горизонте по великим праздникам, чаще всего тогда, когда расследовалось какое-нибудь особенно громкое преступление.