Белоснежка и семь апостолов

Вторую статью автор подал как поучительный детектив: четыре восемнадцатилетних подружки-пэтэушницы одна за другой обнаружили у себя способность двигать взглядом небольшие предметы. Это сподвигло их на создание тайного общества, которое они весьма не оригинально назвали «Клубом зачарованных». Сами себя они именовали, естественно, ведьмами и даже взяли псевдонимы из любимого сериала. Какое-то время они мучительно искали применение своему дару, но демоны, с которыми можно было бы эффектно сразиться в мини-юбке и декольтированной блузе, не спешили покуситься на их союз. Само собой, мальчикам-однокашникам от барышень досталось, но дальше дурацких шуток дело не пошло. Потом наших ведьм осенило: пока демоны копят злость и строят коварные планы на их счет, недурно бы им подготовиться: приодеться и прихорошиться как следует. В карманы к зачарованным стали сами собой складываться денежки. В рукава стали заползать цепочки из ювелирных витрин и разноцветные тюбики со стендов декоративной косметики. Впрочем, длилось это недолго.

М-да, развязка опять невеселая…

Спрашивается: взялись бы эти соплячки за воровство, если бы не знали за собой чудесного дара? Сидели бы сейчас за решеткой или продолжали жить по-прежнему — без приключений и ведьмовства, но на свободе и с чистой совестью? А?.. Я почувствовал себя Пигмалионом, чья ожившая Галатея обчистила квартиру и подалась в портовый бордель.

Следующая статейка, несомненно, повествовала о метаморфе. Каждое полнолуние ее герой перекидывался в нелепое чудище, помесь годзиллы и гориллы, и пугал граждан по темным паркам. Свидетелей набралось больше сотни, среди них были и сотрудники милиции. «Ничего не мог с собой поделать, щекотало меня», — оправдывался оборотень в эфире местной радиостанции. (Эта фраза про щекотку одна стоила всей статьи, потому что, если верить Чжао, именно это слово и подходило для описания его ощущений во время метаморфоза.) Покаявшись и пообещав впредь на опасные дни уезжать куда-нибудь в поля, парень в заключение скромно попросил поставить для него композицию рок-группы «Дабл Зомби» «Добрый вурдалак». Личность оборотня так и не установили.

Единственной историей с жизнеутверждающим финалом оказалась повесть о красноярском спасателе-сенсоре (имя он просил не называть, и правильно), который использовал свой дар по назначению и тем продлил жизнь нескольким незадачливым альпинистам.

Пока я вырезал статьи и заметки, ко мне подсела Венди.

Молча стала перебирать забракованные страницы, аккуратно сложенные стопочкой на музыкальном центре, да и зачиталась. Чем-то зацепили ее оракулы.

— Венди, брось ты эту макулатуру, — мягко посоветовал я.

— Погоди, — отмахнулась она, — тут интересное, про кошек.

— Про наших? — навострил уши я.

— Нет, про кошек вообще. Про их чутье. Статья про тетку одну, она с семьей переехала из Казахстана в Железногорск, а любимую кошку отдала соседям. — Венди ткнула пальцем в фотографию, изображавшую героиню (прилизанную седую даму пенсионного возраста в очках с толстыми плюсовыми стеклами) в обнимку с такой же глазастой полосатой муркой. — Так вот, кошка не выдержала разлуки и пустилась вслед за хозяйкой. Три месяца шла. Нашла город, нашла улицу, потом дом, подъезд, этаж — короче, пришла под дверь новой квартиры. Я таких историй уже штук десять читала. Кошки — они совершенно особенные звери. Что бы про них ни говорили — а они все телепаты и сенсоры. Безо всякой инициации. Просто от рождения. А-а, тебе все равно неинтересно. — Поймав мой скучающий взгляд, Венди сморщила личико, встала и ушла, побросав бумагу на пол.

Я скрипнул зубами, но промолчал.

Венди

Часа через полтора показалась деревня домов на тридцать. Артурчик отыскал ее на карте. Деревня носила звучное название Беленькая. Артурчик не преминул заметить, что уж где-где, а здесь «Пьяная корова» должна иметь беспрецедентный успех.

Свой дом на колесах мы поставили на пустыре в конце единственной улицы. Рядом возвышался недостроенный брусчатый дом, возле которого бегала дюжина смуглых ребятишек, разновозрастных, но на одно лицо. Завидев нас, дети зашумели, стали кричать что-то — громко и не по-русски.

Артем разоделся франтом и вышел из кемпера, захватив несколько афиш.

— Пойду клуб поищу, поставлю, так сказать, в известность местные власти.

— Ну да, — улыбнулась я, — как всегда: Волшебный цирк Белоснежки проездом из Токио в Париж дает единственное благотворительное выступление в деревне Гадю… то есть Беленькой.

— Именно. А вы, православные, пока обработайте сарафанное радио.

Артем удалился, вышагивая по пыльной дороге, как по подиуму. Я невольно им залюбовалась. Да что там невольно! Любая девчонка, пожалуй, им залюбуется, без шуток. Красавчик, похожий на актера Билли Зейна. Обаять может кого угодно. Над ним никогда не смеются — только восхищаются. Я ему поначалу даже глазки строила. Поначалу.

Вслед за Артемом наружу высыпали и остальные. Постояли, оглядываясь и щурясь от солнца.

— Что стоим? — Я приняла командование на себя. — Разворачивайте декорации. Загорать потом будем.