Белоснежный лайнер в другую жизнь

Однажды, вернувшись домой поздно вечером, Катя еще в передней услышала голоса, раздававшиеся из кухни. Говорил отец. Судя по всему, кроме него и Лили, в доме никого не было. По обрывкам фраз она поняла, что отцу позвонила одна знакомая мамы, которая долгое время находилась в отъезде и не знала о смерти подруги. Узнав же, связалась с отцом и потребовала десять тысяч долларов, которые якобы задолжала ей мама. Отец пригласил ее на работу, поскольку ему не хотелось беседовать с ней дома, и, когда та явилась, потребовал объяснить – что это за деньги, на что мама собиралась их потратить? И снова ничего определенного ему не ответили, мамина знакомая сказала, что речь шла вроде бы о какой-то поездке…

Катя стояла под дверями кухни и, сгорая от стыда, подслушивала разговор отца с Лилей.

– Может, она хотела поехать и отдохнуть, привести в порядок свою нервную систему? Ты же сам говорил, Сережа, что она выглядела больной, да и все это заметили… Или, может, у вас за границей есть родственники, которых она хотела навестить?

– Откуда у тебя такие мысли? – вспылил отец. – У нас за границей никого нет. А если бы и были, то я бы знал… Хотя и я уже начинаю подумывать о том, что Ирина была больна и что она собирала деньги на лечение… Но почему же она тогда не обратилась ко мне?

– Подумай сам… – тихо произнесла Лиля, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Исабель, ну, конечно, Исабель, что же еще! Неужели ты и все остальные думают, что я – такое чудовище и не дал бы своей жене деньги на лечение?

– Или же она хотела купить что-то и не могла сказать тебе, что именно?

– Лиля, ты вот, женщина, скажи мне, что такого секретного могла пожелать купить Ирина? У нее все было! К тому же, согласись, деньги для нашего бюджета не такие уж и большие… Пять тысяч долларов, три тысячи, две, теперь вот – десять…

– Ты требовал у нее отчета о расходах?

– Да никогда! Но все равно, я знал, на что тратятся деньги… Если Ирине нужно было купить что-то дорогое, драгоценности, к примеру, или шубу… я не знаю, что… я спокойно давал ей деньги. Понятное дело, она обращалась ко мне. Это же нормально.

– Сережа, да успокойся ты… Забудь, ничего другого не остается…

– Нет, я понимаю, если бы речь шла о каких-то крупных расходах или долгах, а то ведь так, все по мелочи… Ну почему она мне ничего не говорила? В сущности, она могла бы обмануть меня и вместо того, чтобы занимать у подруг по две или три тысячи, попросила бы меня сразу о пятидесяти или больше, придумала бы, что ей, к примеру, хочется купить какой-нибудь браслет… Или что-то из мебели. Она бы и купила, но не за пятьдесят тысяч, а за десять, я бы все равно не стал проверять, а сорок взяла бы себе…

– Не думаю, что Ира была способна на такую ложь.

– Но все равно же она меня обманывала, назанимала денег… В каком свете она меня выставила? Скажи, может, и ты тоже будешь скрывать от меня что-то? Очень тебя прошу, Лилечка, если тебе что-то понадобится, не проси у чужих, спроси у меня, у своего мужа… Я не беден и не жаден… А тут – такой позор…

Катя метнулась к двери, открыла ее, потом громко хлопнула, вроде как только пришла. И голоса в кухне сразу стихли. Отец вышел ее встречать, увидел ее, улыбнулся, поцеловал.

– И где это мы все ходим, гуляем? – Лицо его лучилось любовью. – Ты не замерзла? Мне кажется, ты легко одета?

За его спиной появилась Лиля, вся оранжевая (огненные волосы светятся при электрическом свете, рыжий джемпер, оранжевые петухи на белом фартучке), она приветливо кивнула Кате головой:

– Привет, ужинать будешь?

– Буду, ужасно голодная, – солгала Катя, чтобы не обижать ее. – А что у нас на ужин?

– Ничего особенного. Картошка с селедкой. Но есть и суп, и котлеты… Я могу разогреть.

– Нет, я тоже с вами селедочки поем… Что это у вас такие растерянные лица? Что-нибудь случилось?

– Нет, все хорошо, проходи… Дай-ка твои руки, совсем холодные, – отец взял Катины ладони и подышал на них. – Так ты не скажешь нам, где ты была?

– В кино с подружкой ходила…

– С подружкой? И как зовут эту подружку?

Но вместо ответа Катя вывернулась из отцовских рук, мазнула губами по его щеке и шепнула ему на ухо:

– Пап, у меня все нормально.

За ужином отец не выдержал, вернулся к волнующей его теме, но привлек к ней (за что Катя мысленно была ему благодарна) и дочь.

– Представляешь, еще один долг нарисовался… В десять тысяч долларов. Я понимаю, не может такое количество людей, сговорившись, выкачивать у меня несуществующие долги Ирины, но все равно возникает такое чувство, будто бы меня хотят надуть. Что это за долги, Катя? Может, ты что-то вспомнишь? Что такого могло случиться с твоей мамой, на что ей могли понадобиться эти деньги? Подумай хорошенько, может, вспомнятся какие-то детали?