Белые боги Конго

— Желудь, — сказал он первое, что пришло в голову. Хихикание за спиной Шенга перешло в хохот. Учитель Сен тоже улыбнулся.

— Да… Действительно, что может быть проще желудя!

Внезапно улыбка исчезла с его лица и он строго сказал:

— Раз это по-твоему простой однородный предмет, может быть, ты его сейчас нам овеществишь?

Шенг переступил с ноги на ногу, вытер вспотевшую ладонь о собственные штаны, затем выпрямился, и, сжав правую руку в кулак и выставив ее перед собой, приступил к овеществлению. Как это делается, он представлял себе смутно, и по этому просто подражал своему старшему брату Фаю, ныне Созерцающему Тонкости в Школе-под-Горой. Замерев в позаимствованной у Фая позе, Шенг начал думать, какой же он, этот желудь, который надо будет сейчас предявить учителю. Маленький, зеленый, с забавной шапочкой, очень похожей на берет учителя Сена. По идее, желанный желудь должен был появиться в сжатом кулаке и избавить Шенга от свалившихся на него неприятностей. Но ничего не происходило, рука начинала потеть, а стихшее было хихикание становилось все громче. Шенг зажмурился изо всех сил и начал лихорадочно соображать. Желудь, мне нужен обычный желудь. Маленький, мокрый от осеннего дождя, и холодный. Таких сейчас полно там, за окном. Мокрых и холодных, упругих и гладких. В шапочке. Шапочка шершавая, а острый хвостик колет мизинец. Вроде что-то есть в кулаке, или это только кажется?

— И где же наш желудь?

От этих слов учителя Шенг дернулся, и мысли его понеслись безудержно вскачь. Желудь. Он там, я здесь. Холодный, как эта осень, осень Седьмого года Дракона. Мокрый, из-за дождя. С шапочкой, как у учителя Сена. Учитель Сен-желудь. Смешно. То есть это я желудь, а учитель Сен уже дуб. Большой, мощный дуб с широкой кроной, выше Школы-под-Горой, а могучие корни уходят глубоко в землю, глубоко-глубоко, и там переплетаются с корнями Горы. А я Шенг, и на мне не жесткая зеленая кожура, а мягкая курточка, мне ее мама связала из шерсти Ори, нашей овцы.

Шенг с трудом разлепил глаза. Что-то темное рванулось к потолку, раздался грохот, откуда-то сверху полетели щепки. Все с визгом бросились к выходу, в дверях возник затор, сверху еще раз грохнуло, затор прорвало, и Шенга вынесло из Школы-под-Горой на лужайку перед входом. Из Школы-под-Горой валила толпа, Зубрящие, Постигающие и Созерцающие со своими учителями выбегали на газон и, развернувшись, замирали. Над крышей Школы-под-горой, прямо из нее, рос большой, мощный дуб с широкой кроной, ярко-желтая листва его тихо шелестела под мелким моросящим дождем. Шенг шмыгнул носом и крепче сжал кулак. В кулаке был зажат вовсе не желудь, а берет учителя Сена.

Да, что может быть проще желудя?

Кровная виртуальность (Истребители киберов)

Один день из жизни солдат будущего.

Утро началось с того, что рядового Шмалева, отошедшего по малой нужде к кустам, попытался сожрать какой-то кибер на гусеничном ходу, новой, неизвестной модели. Кибер был с полметра в холке, около двух метров в длину, густо покрыт камуфлирующими разводами трех цветов и прятался в кустах неизвестно сколько времени. Сначала он шандарахнул заоравшего Шмалева электрическим разрядом в интимное место, а затем попытался заглотать упавшего бойца, открыв диафрагму в торце и выдвинув транспортерную ленту. Кибер урчал электромоторами, шипел гидравликой, пытаясь затащить отбивающегося и матерящегося во все горло Шмалева двумя телескопическими манипуляторами на ленту транспортера. Эта вспышка и последовавшая за ней возня и разбудила гвардейский отдельный особого назначения седьмой ИК-батальон, вернее его остатки живой силы. Остатки кибернетических сил ИК-батальона никогда не спали, пока им, остаткам, не отключали питание. Изрядно потрепанный в последних боях батальон начал просыпаться, расползаясь вначале по кустам, а затем собираясь у палатки капитана в ожидании своей порции синтетической похлебки. Шмалев все это время мужественно боролся за свою жизнь и достоинство — хитроумный кибер, выдвинув еще пару манипуляторов, принялся сдирать с несчастного рядового штаны, то ли решив взять их в плен, то ли здраво рассудив, что Шмалеву будет трудно вести борьбу на два фронта. Шмалев пыхтел, кряхтел, но не сдавался, как и положено гвардейцу. Из палатки вышел капитан Иванов с термосом в правой руке. В левой он держал шесть герметических упаковок с одноразовыми стаканами.

— Прапорщик Грицько! — хмуро скомандывал капитан.

— Я! — бодро ответил Грицько, принимая стойку смирно, насколько это было возможно.

— Раздайте емкости для приема пищи личному составу.

— Есть!

Прапорщик выхватил у командира стопку стаканов, один тут же вернул ему, следующий вручил лейтенанту Павленко, затем стаканы получили старший сержант Зверев и рядовой Опанасенко. Прапорщик недоуменно посмотрел на два оставшихся стакана.

— Рядовой Шмалев! — осенило Грицько.