БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ

В поднявшейся суматохе все забыли, что партия может кончится одним ходом коня Капабланки. Только когда по телефону сверху передали ход белых, зрители вновь вернулись к шахматному бою. Немного успокоившись, они снова взялись за анализ позиции.

- Ну как, что? - засыпала вопросами подошедшего Монастерио Надя. - Алехин проигрывает, да?

- Ничего не пойму. Капабланка отказался от выигрывающего хода. Неужели не нашел?

Нет, чемпион мира хорошо разобрался в том, что происходит на доске, и со свойственной ему интуицией отыскал способ избежать опасных осложнений. Если бы он сделал ход конем, замеченный зрителями, его противник ответил бы маленьким, незаметным передвижением ладьи, всего чуть-чуть, на одну лишь клеточку. Но этот маленький ход вызвал бы большие последствия - положение чемпиона мира могло сразу пошатнуться.

Несколько раз пересчитывал Капабланка сложные варианты и с каждой минутой все больше убеждался: выигрыша нет. Замысел Алехина основывался на тончайшем учете малейших возможностей, план защиты был глубоко продуман. Выигрыша не было, наоборот, белым самим нужно играть осторожнее, иначе они могли оказаться в опасности.

Нелегко переходить от сознания, что партия легко выиграна, к признанию того факта, что самому нужно спасаться. Да еще в партии, где была применена новинка, специально подготовленная к данной встрече.

Убедившись, что взятие центральной пешки конем не проходит. Капабланка забрал ее ладьей. Ферзь Алехина выбрался из опасной зоны и вернулся в собственный лагерь. Худшее было позади, черные могли теперь спокойно смотреть в будущее. Еще несколько ходов, и игра полностью уравнялась. Капабланке ничего не оставалось, как согласиться на вечный шах. Девятая встреча кончилась миром, перевес Капабланки в счете остался тем же - одно очко.

Пережив тяжелые минуты, Надя едва успокоилась. Паулино сообщал ей, что дела Алехина все более улучшаются, и, наконец, принес сверху радостную весть о ничьей. Еще через несколько минут на лестнице появился Александр, в его уставших глазах светился радостный блеск.

«Как в дни побед», - подумала Надя. И действительно, разве ничья в этой партии не была победой? «Как намучился бедный, как переволновался, - пожалела она мужа. - Да еще эта болезнь…»

И тут же вспомнила чей-то совет Александру - переменить прическу. Действительно, откинутые назад волосы заметно старили его лицо.

7

- Добрый вечер, герр доктор, - приветствовал хозяина только что пришедший с Земишем маленький юркий мастер Ауес. - Мы принесли вам двенадцатую партию матча. Только что получена из Буэнос- Айреса. И как, вы думаете, она закончилась?

- Пожалуй, не ошибусь, если скажу: проиграл Капабланка, - ответил Ласкер.

- Вы правы: он действительно проиграл. И как проиграл! - подтвердил Ауес, протягивая хозяину вечернюю берлинскую газету.

Ласкер повернул выключатель, и кабинет осветился ровным светом большой люстры. Во всю длину стены в кабинете стоял огромный темно-коричневый книжный шкаф. Тонкая отделка, величественная простота линий и размеренная пропорция частей делали его настоящим художественным произведением.

- Этот шкаф принадлежал когда-то Гете, - улыбаясь, сообщал обычно Ласкер своим гостям, и те не могли понять, говорит он правду или шутит.

У окна, закрытого темно-зелеными занавесками, помещался коричневый, в тон шкафу, письменный стол. В уголках и углублениях его резьбы виднелась зелень плесени - не то дань времени, не то хитрость краснодеревщика. На столе высокая, как гриб, лампа, забавные памятные безделушки, бюсты Юлия Цезаря и Бонапарта - любимцев хозяина. На бесчисленных бумагах с какими-то значками и математическими формулами маленькие кучки сигаретного пепла.

Несколько минут, пока хозяин ходил распорядиться насчет кофе, Ауес и Земиш - человек с худым изможденным лицом - с любопытством рассматривали реликвии славы, накопленные Ласкером за двадцать семь лет своего чемпионства. На маленьком столике невдалеке от окна лежали вырезки из газет всего мира, адреса, дипломы, многочисленные фотографии и карикатуры. На них - автографы величайших шахматистов, философов, математиков; долг внимания и уважения знаменитому чемпиону отдавали и крупнейшие писатели, художники, артисты.

Еще одна коллекция восхищала посетителя, впервые входившего в кабинет в Шенбурге, на Ашаффенбургерштрассе: за стеклами шкафа выставлены многочисленные разноцветные флажки. Это вымпелы клубов, где выступал Ласкер, и всевозможные значки. Искусно разрисованные прямоугольные вымпелы перемежались с треугольными, квадратными, круглыми. Тут же висела студенческая шапочка, напоминая о днях молодости хозяина.

- Вы все еще интересуетесь шахматами? - спросил Ауес Ласкера, когда тот вернулся в кабинет. - Бильгера читаете?

На углу столика лежала раскрытая огромная толстая книга - справочник по теории шахматных начал.

- Это случайно. Смотрел одиннадцатую партию, захотел справиться по дебюту.

- Доктор, мы надеемся увидеть вас вновь чемпионом, - высказал Ауес мечту всех немецких шахматистов.

- Куда уж мне! Мое дело теперь писать. Нужно дать дорогу молодым.