Белые и синие

— Для Конвента, если он этого достоин, — отвечает Бонапарт.

Воодушевление молодого генерала передается всем.

— Оружие! Дайте нам оружие! — кричат члены Конвента. — Мы погибнем в бою!

Конвент, проявивший минутную слабость, воспрянул духом.

Его жизнь все еще находится под угрозой, но честь спасена.

Воспользовавшись порывом воодушевления, который он вдохнул в сердца, Бонапарт приказывает вручить каждому депутату по ружью и пачке патронов.

Баррас восклицает:

— Мы погибнем на улицах, защищая Конвент; вы же, если потребуется, погибнете здесь, защищая свободу!

Шенье, ставший героем заседания, снова выходит на трибуну и с пафосом, не лишенным величия, восклицает, воздев руки к небу:

— О ты, что в течение шести лет, среди жесточайших бурь, вел корабль Революции сквозь рифы всяческих партий!.. Ты, благодаря кому мы с правительством без правителей, с войсками без генералов, солдатами без жалованья, победили Европу, ты, дух Свободы, позаботься о нас, твоих последних защитниках!

В тот же миг прогремели первые выстрелы, как будто пожелания Шенье исполнились.

Все депутаты схватили ружья и, стоя на своих местах, принялись заряжать их.

То был торжественный миг, когда слышалось лишь шуршание шомполов в ружейных стволах.

С самого утра республиканцы, которых осыпали грубейшими оскорблениями и даже время от времени подстрекалу одиночными выстрелами, с героическим терпением выполняли приказ, запрещавший открывать огонь.

Однако, когда их обстреляли из захваченного секционерами двора и стало видно, что один из них убит, а несколько раненых едва держатся на ногах и призывают к возмездию, они ответили дружным залпом.

При звуке первых выстрелов Бонапарт бросился во двор Тюильри.

— Кто открыл огонь? — вскричал он.

— Секционеры! — послышалось со всех сторон.

— Значит, все в порядке! — сказал он. — Наши мундиры обагрятся кровью французов не по моей вине.

Он прислушивается.

Ему кажется, что самая жаркая перестрелка идет возле церкви святого Рока.

Пустив лошадь вскачь, он подъезжает к монастырю фейянов, где недавно приказал установить две пушки на огневой позиции, забирает их и направляется в конец улицы Дофина.

Улица Дофина становится сущим пеклом.

Республиканцы удерживают ее и обороняются, но секционеры осыпают их градом выстрелов из окон домов и со ступенек церкви святого Рока, расположившись на них полукругом.

И тут появляется Бонапарт, следующий за двумя орудиями во главе батальона Восемьдесят девятого года.

Он приказывает двум командирам повернуть назад и под огнем противника пробиться на улицу Сент-Оноре справа и слева.

Командиры совершают этот маневр вместе со своими солдатами, начинают обстреливать улицу со стороны Пале-Рояля и Вандомской площади и в тот же миг слышат, как мимо них проносится огненный смерч.

То были две пушки генерала Бонапарта, которые одновременно начали стрелять, осыпая картечью ступени церкви святого Рока, заливая их кровью и устилая трупами!

XXII ПОРАЖЕНИЕ

Когда дым от пушечных залпов рассеялся, те из секционеров, кто еще стоял на ногах на ступеньках церкви святого Рока, увидели в пятидесяти шагах от себя Бонапарта; он был верхом на коне посреди канониров, перезаряжавших орудия.

Секционеры ответили на пушечную картечь яростной стрельбой.

Семь-восемь канониров упали; черная лошадь Бонапарта рухнула замертво, получив пулю в лоб.

— Огонь! — приказал Бонапарт, прежде чем упал.

Пушки грянули во второй раз.

Бонапарт успел подняться.

Он замаскировал батальон ветеранов Восемьдесят девятого года в тупике Дофина, куда солдаты пробрались через конюшни.

— Ко мне, волонтеры! — вскричал Бонапарт, обнажая шпагу.

Батальон волонтеров подошел со штыками наперевес.

То были испытанные воины, участвовавшие во всех первых сражениях Революции.

Бонапарт замечает старого барабанщика, который держится в стороне.

— Подойди сюда, — говорит он ему, — и дай сигнал к атаке.

— К атаке, сынок! — отвечает старый барабанщик, видя, что перед ним двадцатипятилетний молодой человек. — Тебе нужна атака? Ты ее получишь, но будет жарко.

И он встает во главе батальона и дает сигнал к наступлению.

Солдаты подходят к ступеням церкви святого Рока и убивают оставшихся в живых секционеров штыками, пригвоздив их к дверям церкви.

— Теперь живо в сторону улицы Сент-Оноре! — кричит Бонапарт.

Орудия повинуются, словно им понятен приказ. В то время как батальон волонтеров двигался на церковь святого Рока, они были перезаряжены.

— Развернуть направо! — кричит Бонапарт расчету одной из пушек.

— Развернуть налево! — кричит он другому.

И — обоим сразу:

— Огонь!

Дав два залпа картечью, и пушки очищают всю улицу Сент-Оноре.

Секционеры, на которых обрушился шквал огня, прежде нем они успели понять, откуда их поражает эта молния, укрываются в церкви святого Рока, в театре Республики (нынешнем Французском театре) и во дворце Эгалите.

Бонапарт обратил их в бегство, рассеял и сокрушил. Теперь надо выбить их из последних убежищ.

Садясь на другую лошадь, которую ему привели, он восклицает, обращаясь к отряду ветеранов: