Белые и синие

Несмотря на то что «хищного ока», как выразился бы Данте, было почти не видно, г-же де Богарне стало не по себе наедине с этим «невероятным», хотя он сидел в противоположном углу гостиной; но тут появилась г-жа Тальен.

— Ах, милая, — сказала она, направляясь прямо к подруге и не замечая скрытого в полумраке «невероятного», — ах, милая, ступайте скорее! Мадемуазель Ленорман — прелестная женщина. Отгадайте-ка, что она мне предсказала?

— Ну, дорогая подруга, — отвечала г-жа де Богарне, — конечно, что вас будут любить, что вы сохраните красоту до пятидесяти лет и всю свою жизнь будете возбуждать страсть…

Поскольку г-жа Тальен сделала движение, означавшее: «Не то!» — Жозефина продолжала:

— Кроме того, у вас будет множество лакеев, прекрасный особняк и роскошные экипажи с лошадьми белой и буланой масти.

— Все это у меня будет, дорогая, и, более того, если верить нашей сивилле, я стану княгиней.

— Примите мои самые искренние поздравления, прекрасная княгиня, — отвечала Жозефина, — но теперь я уже не знаю, о чем мне следует спрашивать: ведь я, вероятно, никогда не стану княгиней, и раз моя гордость уже страдает, оттого что я не столь красива, как вы, не хочу подавать ей новый повод для досады, которая может нас поссорить…

— Вы говорите серьезно, дорогая Жозефина?

— Нет… Однако я не желаю подвергать себя риску оказаться в более низком положении, что грозит мне во всех отношениях. Я не претендую на ваше княжество. Давайте уйдем!

Она сделала шаг к выходу, увлекая за собой г-жу Тальен, но тотчас же почувствовала легкое прикосновение чьей-то руки и услышала голос, обращенный к ней:

— Останьтесь, сударыня; быть может, когда вы меня выслушаете, вам не в чем будет завидовать вашей подруге.

Жозефине страстно захотелось узнать будущее, чтобы ни в чем не завидовать будущей княгине; она уступила и в свою очередь скрылась в кабинете мадемуазель Ленорман.

XXIX «ВЕЛИКИЙ ОРАКУЛ»

Мадемуазель Ленорман жестом пригласила Жозефину сесть в кресло, которое только что покинула г-жа Тальен, и достала из выдвижного ящика новую колоду карт, дабы судьба одной посетительницы не повлияла на судьбу другой.

Затем она пристально посмотрела на г-жу де Богарне.

— Вы пытались меня обмануть, сударыни, — сказала она, — надев простые костюмы перед тем, как прийти ко мне за советом. Я бодрствующая сомнамбула, и я видела, как вы выезжали из особняка в центре Парижа. Видела, как вы колебались перед входом в мой дом; наконец, видела вас в передней, в то время как ваше место было в гостиной, и пошла за вами. Не пытайтесь меня обмануть, отвечайте откровенно на мои вопросы и, раз вы явились, чтобы узнать истину, говорите правду.

Госпожа де Богарне поклонилась.

— Если вы хотите меня расспросить, я готова отвечать.

— Какое животное вам нравится больше всего?

— Собака.

— Какой цветок вы предпочитаете?

— Розу.

— Какой запах вам приятнее всего?

— Запах фиалки.

Гадалка положила перед г-жой де Богарне колоду, в которой было примерно в два раза больше карт, чем в обычной; этот вид гадания изобрели всего лишь несколько месяцев назад, и он назывался «великий оракул».

— Посмотрим сначала, где ваше место, — сказала гадалка.

Она перевернула колоду, сбросила ее средним пальцем и между восьмеркой червей и десяткой треф нашла карту, обозначавшую гадающую: крупным планом на ней была изображена брюнетка в белом платье с длинными вышитыми оборками и красивом бархатном верхнем платье со шлейфом.

— Судьба, как видите, избрала для вас хорошее место, сударыня; восьмерка червей в трех различных рядах имеет три значения.

Первая карта, сама восьмерка червей, обозначает сочетание небесных тел, под которым вы родились.

Вторая — орла, хватающего жабу из пруда, над которым он парит.

Третья — женщину возле могилы.

Вот что мне говорит, сударыня, первая карта. Вы рождены под влиянием Луны и Венеры. Вы только что испытали большое удовлетворение, почти равносильное триумфу.

Наконец, женщина в черном, что стоит у могилы, указывает на то, что вы вдова.

С другой стороны, десятка треф сулит успех в рискованной затее, которую вы предпринимаете почти неосознанно.

Невозможно представить расклад с более выигрышным расположением карт.

Затем, снова взяв колоду и откинув «гадающую» в сторону, мадемуазель Ленорман перетасовала карты, попросила г-жу де Богарне снять колоду левой рукой и вытащить из нее четырнадцать карт, которые ей следовало разложить по своему усмотрению рядом с «гадающей» справа налево, как пишут восточные народы.

Госпожа де Богарне послушно сняла колоду и разложила четырнадцать карт справа от «гадающей».

Мадемуазель Ленорман вглядывалась в карты, которые переворачивала г-жа де Богарне, с еще более пристальным вниманием, чем посетительница.

— Поистине, сударыня, — сказала она, — вы принадлежите к числу избранных, и я полагаю, что вы поступили правильно, не дав себя устрашить предсказаниям, сделанным мною вашей подруге, сколь бы блестящим они ни были.