Белые искры снега

Года полтора назад, на веселой, многолюдной и беззаботной тусовке у общих друзей, по традиции выпроводивших родителей на отдых, Яр как-то не на шутку схлестнулся с одним новым в компании типом, который, видимо, тоже был из тех, кто всегда негласно становятся лидерами и заводилами. А так как двух лидеров одновременно никогда не бывает, то между парнями началось что-то вроде соревнования, понятного только им обоим. Все началось с, казалось, безобидных шуточек и взаимных подколов, а закончилось едва ли не прямыми угрозами. Яр, конечно, не был хлипким и беззащитным парнем, однако его оппонент был куда более высоким и широкоплечим, и если бы началось выяснение отношений на кулаках, то Зарецкий, вероятно, проиграл бы. Однако до этого не дошло. Когда накал между ними двумя достиг апогея и речь пошла уже о прямом физическом воздействии, то есть, попросту говоря, о драке, Ярослав, любитель странных поступков, совершил одну вещь, которая тогда многих поразила. Он взял лежащий на барной стойке беспризорный нож для фруктов, которым недавно резали яблоко, вытер его лезвие о собственную ладонь и к недоумению присутствующих, дважды провел лезвием по руке, чуть выше запястья, так, чтобы получился знак «икс». Хоть порез и был неглубоким, зато обе линии были длинными и крови выступило достаточно. Словно забывший, что такое боль, Яр спокойным приглушенным голосом, не сводя глаз с противника, уже желающего устроить разборку, коротко сообщил, что не в настроении и с удовольствием распишется точно так на лице того, кто посмеет его потревожить. Что-то было в его голосе такое, что находившимся в кухне стало не по себе. Шейку тогда показалось, что перед собой он видит не Ярослава, своего давнего друга, а кого-то совершенно чужого – холодного, отчужденного и жестокого. Показалось всего на миг, но не забылось до сих пор.

Оппонент, тоже, видимо, впечатленный видом крови, довольно быстро перевел ссору в шутку и чуть позже вообще ретировался, оставив Зарецкого наедине с его психозом. Правда, потом он за глаза называл Яра бабой, за то, что тот использовал фокус с порезом, но Яру было наплевать. Зато не наплевать было Вану, который со сплетником и разобрался.

Еще Шейк хорошо запомнил, как лет в двенадцать-тринадцать их шумная подростковая компания, которую сейчас бы он с улыбкой назвал позерской, весело и громогласно шагала по хорошо освещенному проспекту и, чтобы перейти дорогу, зашла в подземный переход, в котором часто околачивались уличные музыканты. Правда, в тот раз переход был пуст, если не считать просящую милостыню бабульку с тусклыми глазами в шерстяном платке и в стареньком, но аккуратном зимнем пальто, которое явно не подходило по погоде – было только начало осени. Их компания, веселясь, прошла мимо, и кто-то, кажется, даже начал веселиться по поводу того, что надо лучше учиться, чтобы не стоять, как «вон так бабка в переходе». Тут же начались смешки и шуточки по этому поводу.

Наблюдательный Шейк сразу заметил, что обычно веселящийся со всеми Ярослав молчит и подозрительно хмурится, сверля взглядом того, кто стал инициатором глупых смешков. Как только их компания вышла из перехода, как Зарецкий, крикнув, что обронил брелок с рюкзака и сейчас нагонит, убежал обратно в переход. Шейк интереса ради двинулся следом за ним и глазам своим не поверил, видя, как приятель достает из карманов всю мелочь и, не глядя на бабульку, отдает ее ей. Одна из монеток со звоном упала, и Яр тут же поднял ее, вернув новой владелице, с некоторым испугом глядящей на высокого нервного подростка в капюшоне, натянутом так низко, что и глаз почти не было видно. После, когда компания возвращалась по домам, Яр сказал, что потратил все деньги, и со смехом попросил занять ему на дорогу. Шейк, конечно, ничего никому не сказал, но для себя выводы по поводу Зарецкого сделал – положительные. Почему-то поступок приятеля ему импонировал.

Через какое-то время тот шутник, так невежливо шутивший про бабульку-нищенку да и вообще славящийся тем, что постоянно кого-то подкалывал и непристойно, а порой и совершенно некрасиво шутил, из их компании пропал – на него вдруг резко ополчились почти все ребята, и Шейк, логически сопоставив события, сделал для себя вывод, что за этим стоял хитрый манипулятор Ярослав.