Белые искры снега

Если бы не присутствие Риты, я бы взлетела на крыльях счастья и, конечно же, сказала бы, что я мечтаю быть журналистом, и что Инесса Дейберт – это образец профессионализма, и что я хочу быть такой же, как и она. Я хочу не просто писать статьи, я хочу заниматься расследованиями, восстанавливать справедливость, помогать людям, говорить правду, ведь правда – это самое главное! И я так трудилась все эти пять лет, чтобы достичь своей цели, и пусть сейчас я занимаюсь еще пока ерундой, оттачивая стиль, учась на своих ошибках, понимая специфику работы, но потом я обязательно стану такой же, как Инесса Дейберт. Но… Но я промолчала. И от несказанных слов вдруг пересохло горло; плохое сравнение, но казалось, что все эти слова превратились в пепел у меня на языке, и ужасно захотелось пить. Я, забыв о том, что учителя не должны пить при своих учениках, осушила почти залпом бокал с уже изрядно выдохшимся шампанским, который все еще был у меня в руке. Стало легче. Вниз, к желудку, заструилось змейкой тепло. Зарецкий удивленно взглянул на меня, но ничего не сказал.

– Поздравляю, – без особых симпатий в голосе произнесла Рита, обратившись к Ярославу, который был недоволен тем, что его беседе с матерью друга помешала какая-то незнакомая высокомерная тетка. Рита же вновь глянула на меня, и уголок ее губ, покрытых рубиновой помадой, чуть дернулся.

– Вы не знакомы? – спросила вдруг Инесса. – Мне показалось или… – Она многозначительно замолчала.

– Мы? – удивленно подняла темную, с резким углом бровь Рита. – Нет, кажется, раньше мы не встречались. Или я ошибаюсь? – она спокойно глядела мне прямо в лицо, ясно давая понять, что мне не стоит признаваться в наших родственных связях, и я тоже смотрела на мачеху, чувствуя, как леденеет каждая вена. Господи, я ведь уже взрослая, взрослая, взрослая! Почему же я так реагирую на нее? Она – никто. Ничего не сможет сделать мне. Чего я боюсь?

– Не ошибаетесь, – сказала я чуть более хриплым, чем обычно голосом и откашлялась. – Я вас не знаю. К сожалению, – добавили сами собой мои губы.

Глаза Риты сверкнули, черные ресницы дрогнули, а пальцы с длинными темными ухоженными ногтями чуть сильнее сжали маленькую кожаную сумочку. Она улыбнулась – очень холодно, и провела ладонью по меху горжетки – единственному белоснежному пятну в ее безупречном образе.

– Хотя сначала вы мне напомнили одну девушку, не скрою, – заявила она спокойным тоном, поняв, что должна усыпить бдительность внезапно заинтересовавшейся нами Инессы. – Первые несколько секунд я даже думала, что вы – это она. Но все же я обозналась. Наверное, из-за головокружения.

– Плохо себя чувствуешь? – участливо осведомилась Инесса, прищурившись, и именно эта фраза дала мне вдруг понять, что никакие они не подруги. Видимо, они общаются, каждая преследуя свои цели. И какие – мне даже знать не хочется. До мачехи мне нет дела. А в Инессе… не желаю разочаровываться. Ненавижу разочаровываться в людях, каждый раз чувствуя себя не просто в дураках, а соучастницей их спектакля, которым они обманули меня.

– С кем ты перепутала Анастасию Владимировну? – спросила Дейберт. Возможно, она спрашивала это из любопытства, но мне казалось, этому есть иная причина.

– С одной очень неприятной особой, – отвечала Рита и добавила со своей непередаваемой интонацией: – Отвратительной. Но, к счастью, ее тут нет. Иначе бы вечер был испорчен. Еще раз прошу прощения, – сказала она мне глумливо. Я сцепила зубы.

– Ничего страшного. Такое часто бывает. Извините, мне, кажется, пора, другие ученики остались без присмотра, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос казался спокойным, но я понимала – еще чуть-чуть, и я не выдержу. Мне нужно срочно бежать отсюда.

– Буду рада снова с вами увидеться, – сказала мне вдруг Инесса и во второй раз сжала мою руку. – Ярослав, задержись, я хочу, чтобы ты кое-что передал матери.

Попрощавшись, я быстрым шагом направилась прочь из лоджии, забыв про красивый вид, Ярослава, других учеников, наметки будущей статьи, посвященной вручению наград стипендиатам «Вериса», и не замечая даже, как у меня замерзли пальцы на руках. Слов Зарецкого, просящего, чтобы я его подождала, я не услышала тоже. Рита! Как же я встретила ее тут?! Вот уж действительно испорчен вечер. И почему же я такая глупая, почему я так себя веду, ведь я выросла, я взрослая, уверенная, самостоятельная молодая женщина, сколько же мне будут портить кровь детские страхи?

В висках стучало, сердце наполнилось самыми разными чувствами и напоминало красный воздушный шарик, надутый до предела – ткни и лопнет.