Белые карлики. Будущее Вселенной

Модель Голда выгодно отличается от модели Пачини еще в одном аспекте. Она не ограничивает электромагнитную активность нейтронной звезды излучением радиоволн очень низких частот. Релятивистские движения частиц ее плазменного окружения в принципе могут генерировать радиоволны разных частот, в том числе в диапазоне от десятков до сотен мегагерц. Именно такие сигналы наблюдали британские и австралийские астрономы.

Голд оказался прав по всем основным пунктам своей теории. Хотя механизмы излучения радиопульсаров еще далеки от полной ясности, не приходится сомневаться, что эти излучения генерируют динамические процессы в магнитосферах нейтронных звезд. Предсказанные Голдом пульсары с периодами, измеряемыми тысячными долями секунды (миллисекундные пульсары) действительно существуют. Первый такой пульсар PSR B1937+21 с периодичностью 1,558 миллисекунды (что дает угловую частоту нейтронной звезды в 642 оборота в секунду) был обнаружен в 1982 г. астрономом из Калифорнийского университета Дональдом Бейкером и его группой. Что до другого предсказания Голда, то ежедневный прирост периода пульсара Vela (он же PSR J0835-4510) на 10 наносекунд, вызванный замедлением вращения нейтронной звезды-источника, был обнаружен посредством наблюдений на радиотелескопе имени Паркса еще зимой 1968–1969 гг.

Поиск новых пульсаров и исследование их свойств составляют не менее увлекательную главу истории астрономии и астрофизики, нежели изучение квазаров. На этом пути было сделано (и, конечно, будет сделано) множество интереснейших открытий. Например, в октябре 2018 г. было сообщено об открытии рекордно медленного пульсара, который делает один оборот вокруг оси за 23,5 секунды. Но, как и в случае с квазарами, это совершенно самостоятельная тема.

Кое-что, так сказать, осталось на сладкое. Мало какое описание открытия пульсаров обходится без упоминания, что Кембриджские астрономы одно время допускали искусственный характер зарегистрированных сигналов. Это верно, как верно и то, что в шутку они называли отправителей маленькими зелеными человечками. Однако это обсуждалось лишь как экзотическая версия, да и к тому же недолго. Уже в первые дни января 1968 г. подобные разговоры полностью прекратились.

И последнее. Достигнув к началу 1960-х гг. и технической, и идейной зрелости, радиоастрономия вполне ожидаемо вышла на достижения нобелевского уровня, и в Стокгольме это быстро признали. В 1974 г. лауреатами стали Мартин Райл (за разработку и результаты интерферометрических методов радиотелескопических наблюдений) и Энтони Хьюиш (за определяющую роль в открытии пульсаров). Это была первая, но отнюдь не последняя Нобелевская премия по физике, присужденная радиоастрономам. Четыре года спустя ее получили Арно Пензиас и Роберт Вильсон (за открытие микроволнового реликтового излучения.

Поскольку нобелевский статут ограничивает число получателей премии в каждой номинации тремя лауреатами, Джоселин Белл в принципе могла бы разделить с Хьюишем награду за открытие пульсаров. Шведские академики так не посчитали — и, на мой взгляд, справедливо. В самом деле, вклады Энтони Хьюиша и его аспирантки в это великое открытие попросту несоизмеримы. Хьюиш предложил оригинальный исследовательский проект и сконструировал для его выполнения уникальную антенную мультисистему. Белл действительно заметила первые признаки космических радиопульсаций и доказала их реальность. Она проявила и наблюдательность, и упорство — но ей еще и сильно повезло. Однако эти ценные качества, равно как и удача, слишком слабое основание для причисления к сонму нобелистов. Особенно если учесть — и об этом необходимо сказать открыто, — что по окончании аспирантуры она не обогатила науку новыми открытиями. Ее профессиональные достижения ограничились благополучной карьерой университетского профессора.

К тому же судьба не обидела Джоселин Белл (после замужества Джоселин Белл Бёрнелл) многочисленными знаками отличия. Королева Елизавета дала ей дворянский титул Dame, а университеты и научные общества удостоили членством, медалями и премиями. 6 сентября 2018 г. было объявлено о присуждении ей Специальной премии за прорыв в фундаментальной физике — то ли к ее 75-летию, то ли к 50-летнему юбилею открытия пульсаров. А это, как никак, $3 млн — Нобелевская премия в денежном выражении почти втрое меньше.

Я понимаю, что ламентации по поводу того, что кому-то дали, а кому-то не дали Нобелевскую премию — разговоры в пользу бедных. И все же меня удивляет, что Сирил Хазард, Маартен Шмидт и Джесси Гринстайн не были удостоены этой награды за открытие квазаров. Возможно, везения не хватило.

ОЧЕНЬ КОРОТКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ