Белые хризантемы

— Тётя Аля, это всё из-за меня, — опять повторила Оля, — в офисе, где я работала, всё и началось. Меня пригласили в выходные на пикник за город на дачу. Отказаться я не могла. Для сплочённости коллектива, сказали, необходимы такие встречи. Я не ожидала, что это будет интимная компания. Оказалась просто дурой, ничего не понимающей малолеткой.

Роме я рассказала о мероприятии. Он был против моей поездки. Как чувствовал, что такое случится, — рыдая, рассказывала Оля.

— Успокойся, моя хорошая, мне больно слушать всё это, а каково тебе.

— Нет, я должна всё рассказать. Рома поехал следом за нами. Как он охрану обошёл, я не знаю. Он за нами всё время следил. А когда меня хотели изнасиловать, Рома ворвался в комнату и учинил драку. Но нас обоих тут же скрутили и втолкнули в подвал. Я не знаю, сколько мы там были. Нам всё время кололи наркотики и орали, что сделают скотами. Мама Ромы говорит, что нас месяц не было. Она заявляла в милицию, но никто не искал. А потом нас привезли и выгрузили в нашу квартиру. Я не помню, как мы туда заходили. Видимо, и в квартире нас наркотиками накачали. Приходя в себя, я слышала, что на кухне были чужие люди, а потом опять провалилась куда-то. Хорошо, что ты их не застала. Страшно подумать, чтобы они сделали и с тобой, — заплакала Оля.

— Успокойся, Оленька, всё образуется. Вас пролечат, и всё будет нормально. Слава Богу, что живые. Сейчас такое страшное время, что с каждым может случиться беда.

— Как ты себя чувствуешь?

— Голова тяжёлая, и тело плохо подчиняется. Но я всё хорошо сейчас осознаю и всё вспоминаю, что с нами было. Я очень волнуюсь за Рому. Тётя Аля, мы с Ромой теперь наркоманы?

— Не говори глупостей. Всё будет нормально.

Дверь палаты отворилась, и зашёл симпатичный молодой человек, а чуть позже его мама.

— Здравствуйте, смущённо выговорил парень, — Вы, наверно, меня не помните?

— Помню. Ты был рядом с Олей на похоронах её мамы и дедушки с бабушкой.

— Да, мы с Олей одноклассники и с четырнадцати лет всё время вместе.

— Оленька, как ты?

— Нормально, Ромик, — сияя, вымолвила Оля, беря его за руку.

Аля поняла, что молодые люди очень любят друг друга. Вместе с мамой Ромы они вышли незаметно из палаты, предоставив им возможность побыть наедине.

А в это время в отделении появился доктор.

— С Вами можно поговорить? — робко спросила Аля.

— Пожалуйста. Проходите в кабинет.

После разговора с врачом они вышли в коридор и расстроенные присели на диванчик.

— Не говорите Оле и Роме пока ничего, — придя немного в себя, произнесла Аля, — они так молоды, не надо вселять в их души страх, может, всё не так страшно, как говорит доктор.

— Хорошо! Но надо думать, как их пролечить и не убить морально. Они и так столько перенесли. А что будет впереди?

— Надо надеяться на лучшее. Я бы хотела забрать Оленьку к себе домой во Владивосток, и там пройти курс реабилитации. Ведь у неё здесь нет никого родных, а там она будет у меня на глазах.

— Не знаю, согласится ли она оставить Рому. Последнее время они были неразлучны. А после случившегося тем более им трудно будет порознь. И как нам быть с теми извергами? Заявлять ли в милицию?

— Ой, не знаю. Раз они способны на это, значит, и худшее могут сотворить. Наверно, лучше ничего больше не предпринимать. Время сейчас такое, что нет никакой управы на подонков.

— Вы правы, Аля. Слава Богу, что дети живы.

Гл. 13

Остаток воскресного дня Аля провела с тётей Шурой. Съездили вдвоём на кладбище, навели порядок возле могил, положили цветы. А затем дома за чаем всплакнули, вспоминая счастливые дни, когда все были живы.

— Алечка! У меня винцо есть «Кагор» — церковное. Я сейчас принесу бутылочку и помянём всех, как полагается.

Выпили, молча, думая каждый о своём, а затем Аля спросила осторожно, чтоб не напугать старую женщину:

— Тёть Шур, а кто в последнее время приходил в нашу квартиру к Оле?

— А я, деточка, глуховатая стала, так что, когда наткнусь на кого, выходя в магазин, того и вижу. А так стараюсь никому не открывать. Это я тебя в глазок узнала, вот и впустила в квартиру. Жизнь для стариков сейчас тяжёлая. Убивают, грабят, по телевизору про это много показывают, так что я ни с кем не общаюсь. Живу затворницей. Вот с тобой хоть душу отведу. А то всё время одна и одна.

— Так, значит, никого не видели?

— Видела пару раз каких-то молодых людей. Но я подумала, что они приятели Оли. А перед твоим приездом за два дня в глазок видела Олю и троих парней. Пошумели, а потом всё стихло. Ну, думаю, молодёжь гуляет. Если б знала, что с Оленькой беда, я бы зашла.

— А может и лучше, что не обратили внимание.

На следующий день Аля позвонила во Владивосток Андрею и на работу с просьбой предоставить неделю в счёт отпуска и отправилась в больницу.

— Оленька, ты сегодня совсем молодец. И щёчки порозовели и глазки сияющие, — обняла и нежно поцеловала Аля племянницу.

— Да, тётя Аля, мне сегодня гораздо лучше. Рома только что был у меня. Ему тоже уже хорошо. Он хочет домой.

— Ну и славненько, Оленька, я тоже хочу забрать тебя с собой во Владивосток. Я боюсь оставлять тебя здесь одну.