"Белые линии"

— Но Квашова, насколько мне известно, лезет не только во все дела в Храстне. Ты знаешь, что она сказала год назад на конференции коммунистов в Кутна-Горе? Крестьяне, мол, спекулируют мясом и мукой, а рабочие голодают. Да-да, прямо так и сказала, и за это ей тогда здорово хлопали, помнишь?

— Я помню только то, что за ее выступление через пару дней мы выбили у нее все стекла. Но она после этого все равно не успокоилась. А теперь мне сестра пишет, что Квашова отказалась подписать ей заявление на продовольственные карточки, потому что, мол, она сама себя обеспечить может, а продукты, вместо того чтобы их сдавать, продает спекулянтам. Это она на меня намекала...

— Дело, ребята, яснее ясного. Теперь надо что-то делать, — прервала выступление Птака Анна Кабелкова. — Нам нужно найти какое-нибудь оружие, а потом уже видно будет, кто возьмет верх — Квашова или кто другой...

С тем тогда и разошлись. И прежде чем снова начали говорить об Анне Квашовой, прошло более полугода. Но это время Кабелка с женой использовали в своих целях — устанавливали контакты с людьми, настроенными одинаково с ними, искали оружие и источали на каждом шагу ненависть по поводу всего нового, что рождалось в республике.

Осенью пятьдесят первого года Мария Новотная познакомила их с Ландовским, представив его как непризнанного героя и парашютиста, как человека, умеющего обращаться с оружием, у которого дома якобы имеется несколько пистолетов.

В декабре Ландовский несколько раз встречался с четой Кабелок и их друзьями. На этих встречах Йозеф Купил, Птак и Кабелка учились обращаться с оружием и разрабатывали план своей первой карательной экспедиции против коммунистов. Первой в их списке стояла Анна Квашова.

На встречах главное слово принадлежало Ландовскому. Не только потому, что он выступал как инструктор по стрельбе. В разговорах он вовсю пускал в ход свою буйную фантазию.

С тщательностью, которая для него никогда не была характерной, он перечитывал все сообщения печати о преступлении агента Малого, возмутившем в конце лета пятьдесят первого года всю республику. Ландовский и не думал отставать от агента Малого. Он только не собирался кончать свою жизнь подобным образом и потому довольно часто говорил о его деле на встречах в доме Кабелки.

— Малый и его люди могут кое в чем быть для нас примером... — много раз повторял Ландовский. — Они много сделали для свободы нашей республики...

Малый и его люди... Они начали убивать людей незадолго до того, как Ландовский познакомился с Кабелкой и его друзьями.

2

Была середина апреля 1951 года. Как-то среди ночи в окно дома лесника, что неподалеку от Гералтице, постучал мужчина с рыжеватой бородой и попросил у лесника Копулетого помощи. Лесник открыл дверь. В дом вошли два человека. Одни из них держал в руке пистолет.

— Я капитан Малый, — заявил он испуганному леснику. — А это один из членов моей подпольной группы. Нас послали сюда и сказали, что вы якобы можете нам помочь.

— Я? — удивился Копулетый. — С чего вы это взяли? Кто вас ко мне послал?

— Ну, скажем, Антонин Плихта из Шебковице, или священник Була из Рокитнице, пли Стеглик из Цидлины... Хватит? Короче, те, кто думает о режиме в республике так же, как вы или я. И кто сыт им по горло. Или я не прав?

— Садитесь...

Так это началось. Потом на сцене появилась еще жена Копулетого, которая ни минуты не сомневалась в том, что их неожиданный ночной гость именно тот, за кого он себя выдает: капитан Малый, присланный с Запада для организации антикоммунистических акций. Убедительнее всяких фальшивых документов, предъявленных Малым, был его рассказ. Он поведал о том, как в сорок девятом бежал за границу и попал там на курсы разведчиков, чему его там научили, сколько раз он потом побывал в республике, кого отсюда перевел на ту сторону, как несколько дней назад пробирался через Дунай на территорию Чехословакии.

Малый был умелым рассказчиком, и неудивительно, что скоро на столе появились бутылка сливовицы и четыре рюмки.

— Мне необходимо в районе Тршебича сколотить сильную подпольную организацию, — продолжал он. — Сотни две людей, которые ненавидят коммунистов и вообще все, что пахнет этим их социализмом. Мы дадим этим людям оружие и начнем истреблять красных одного за другим, как хищников. Пока что у меня имеется дюжина надежных людей. Мы собираемся вскоре приступить к делу, причем к такому, от которого коммунисты задумаются, зачем они вообще вступили в партию. Я превращу их в трусливых зайцев, запугаю их так, что они побоятся собирать эти свои комитеты и пленумы... Одному мне этого не сделать, поэтому я пришел к вам за помощью.

— Вы думаете, что я должен...

— Нет, вы будете по-прежнему стрелять только серн и зайцев, с красными рассчитаемся мы сами — мои люди и я. От вас мне нужно только надежное укрытие. И, может быть, ваша подсказка насчет тех лиц, которые исповедуют их политику вместо библии.