Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

- Надо посмотреть, - жалобно попросила Хиля. - Я открывать не буду, в глазок только гляну... Так ведь еще страшнее, если не знать... - она чуть дернулась, словно проверяя мои силы. - Только посмотрю...

Я отпустил ее. Если Хиля чего-то хочет, спорить бессмысленно. К счастью, человек она трезвый, а там, где разум сдается, на выручку ему приходит мощный инстинкт самосохранения. Поэтому мне осталось лишь лежать и прислушиваться, как моя жена идет по коридору, останавливается у входной двери и громко спрашивает: "Кто там?". Скорее всего, ей ответили что-то доброе и успокоительное, потому что после короткой паузы она вдруг засмеялась, щелкнул замок, и возник новый голос, бодрый, воодушевленный и удивительно знакомый:

- Шел, шел, смотрю - люди собрались, целая толпа, человек двести! На ровном месте! Оказывается, через полчаса затмение начнется. У тебя солнечные очки есть?

- Ты даже не спрашиваешь, как Эрик, - Хиля зашуршала, вешая что-то на крючок.

- Ну, и как Эрик?

- Между прочим, оклемался. Или Ласка помогла, или организм у него все-таки сильный. Слушай, а ты сейчас на лестнице никого не видел?

Я понял: это Зиманский, но странно, почему он не на службе. Мы-то в отпуске, а у него что, свободное посещение?

Голоса приблизились, открылась дверь комнаты, и Хиля, странно смущенная, вошла и поглядела на меня с упреком:

- Видишь, а ты говоришь - не открывай.

Зиманский заглянул вслед за ней, и я сразу заметил у него на лице выражение странного, беспокойного удовольствия, словно только что он устроил розыгрыш и вот-вот ждал результатов. На нем был повседневный костюм, который меня больше всего раздражал: светлый, мешковатый, больше похожий на пижаму.

- Привет, - я улыбнулся, покосившись на жену - она стояла, засунув в рот большой палец, и чуть покачивалась на месте. Это был признак сильного волнения.

Зиманский сделал серию каких-то гримас, которые можно было истолковать и как приветствие, и как досаду. Сгибаясь от тяжести, он втащил в комнату здоровенную картонную коробку, крест-накрест перевязанную толстым шпагатом, и с облегчением поставил ее на пол:

- Уф! Тяжелая, зараза. Это вам от меня - с некоторым опозданием, на свадьбу.

Я приподнялся:

- Только не говори, что это водка. Столько нам никогда не осилить.

- Ты так шутишь, что ли? Водка! - он неуверенно хихикнул, и беспокойство на его лице вдруг выросло до чудовищных, почти неприличных размеров.

- С чувством юмора у меня плохо. Ну, а что там тогда? Слишком уж большой и тяжелый у тебя сюрприз.

- Сейчас узнаешь, - Зиманский присел на корточки и вынул из кармана крохотный складной ножичек с наборной рукояткой.

- И куда Трудовая инспекция смотрит? - Хиля подошла и уселась со мной рядом, напряженно улыбаясь. - Человек использует служебное время в личных целях, а ему, между прочим, деньги за это платят, - она погладила меня по плечу. - Может, наябедничать на него, а, милый супруг? Напишем анонимку левой рукой, никто и не узнает. Зато удовольствия сколько!

- Почему - анонимку? - я не мог понять, шутит она или говорит серьезно. - Можно же просто позвонить.

- Анонимку интереснее!

Мы замолчали и уставились друг на друга. Остроумными людьми нас с Хилей назвать нельзя, и мы оба это знаем.

- Ты чего? - шепотом спросила она.

- А ты чего?

Со звуком "вжжик!" туго натянутый жгут с облегчением лопнул, путы распались, и Зиманский открыл коробку жестом фокусника, извлекающего кролика из шляпы:

- Оп!.. Прошу не падать в обморок. Такого вы еще не видели, - и, крякнув от усилий, он несколькими движениями разорвал картон.

Остатки коробки легли подобием неуклюжего цветка вокруг чего-то, что я действительно увидел впервые, и предмет этот, такой вроде бы обыкновенный и в то же время совершенно необъяснимый и непонятный, заставил меня на минуту забыть о болезни. Хиля рядом притихла, и я почти услышал, как колотится ее сердце.

- Что это? - я собирался задать вопрос беззаботным тоном, но различил в своем голосе истерическую нотку и поморщился.

Первая мысль была - радиоприемник. Большой, красивый, в черном эбонитовом корпусе - но для чего нужен темно-серый экран на передней панели? Можно было допустить, что это окошко настройки, но где тогда шкала?..

Вторая мысль наступила на хвост первой: никакое это не радио. Не бывает таких приемников.

Зиманский поднялся на ноги, медленно сложил нож и отряхнул ладони:

- Ну как? Тебя потрясло?

- А что это? - я рассматривал прибор, почему-то все больше раздражаясь из-за того, что не мог разгадать его назначения. - Это ведь не приемник, верно?

Он рассмеялся очень довольным смехом, словно я сказал ему хороший комплимент:

- Вообще-то приемник. То есть, я хочу сказать, это устройство, которое принимает. Но не только звук, вот что я хочу сказать!..

Я посмотрел на пустой экран, оглянулся на Хилю. Непохоже было, что эти двое решили меня разыграть, уж больно серьезной выглядела моя жена. С другой стороны - слишком она волновалась, чтобы совсем ничего об этом не знать.

- Ладно, Зиманский, - я вдруг почувствовал усталость. - Все это хорошо. Но все-таки, что делает эта штука?