Белые пятна Тёмных Времён

— Лично? Хм. Как любопытно получается… — худощавый потёр задумчиво подбородок, на его лице промелькнуло нечто вроде удовлетворённой усмешки. — Можно считать, ещё одно косвенное доказательство… Жаль, я не смогу сам увидеть его реакцию.

— Что-то срочное? — осторожно поинтересовался румяный.

— Опять объект номер восемь, — махнул рукой худощавый. — Всё приходится контролировать лично.

— Ваше Высокопревосходительство, может быть, казнить этого… — румяный пощёлкал пальцами.

— Нет, ограничимся разжалованием. Вот что, Андал. Я, как всегда, полечу на "Сальмонелле", чтобы не привлекать внимания, а ты встречай Лорда. Отдашь ему девчонку. Да не забудь упомянуть, что я вернусь через неделю. Поглядим, захочет ли он задержаться, чтобы обсудить тот вопрос…

— Понял. Будет исполнено-с.

Дройды подтолкнули её обратно в коридор. Румяный вышел следом.

— Не стоит пытаться бежать, — почти ласково сказал он. — Охрана не застрелит тебя, как ты, может быть, надеешься. Просто в этом случае ожидать аудиенции у Лорда будешь распятой на раме с силовыми полями.

Путь до камеры оказался совсем коротким. Сначала вниз, затем немного по коридорам. Девушка сообразила, что это явно не корабельный тюремный блок, слишком маленькими были его размеры по сравнению с махиной разрушителя. Скорее уж, отдельное место содержания для личных пленников, оборудованное по распоряжению того, худощавого. Внутри камеры размером два на четыре метра находилось возвышение, покрытое жёстким матрацем-подстилкой, туалетная ниша и всё. Не было даже кормушки, а во всех тюремных учреждениях это обязательный элемент, так говорил ей один из программистов на базе – он-то знал не понаслышке, сам сиживал в предвариловке за хакерские атаки.

— Персональные апартаменты для юной леди, — ухмыльнулся румяный. — Посидишь дня два, а затем тебя ждёт много интересного. Не волнуйся, в Академии Инквизиции тебе не понравится, но это именно то, чего от тебя ждут. Возненавидев весь мир, ты быстро окажешься на Тёмной стороне.

— Гад! Да я тебя… — девушка вдруг сообразила, что делает не то, совсем не то. И сменила тон: — Я тебя прощаю, хоть ты и злорадствуешь над тем, кто в твоей власти.

Она села на край возвышения в позе лотоса, вывернула запястья и сложила ладони перед собой. Вот теперь правильно: у румяного заметно вытянулось лицо.

— Страстей нет, есть покой… — тихо, словно ей безразлично, слышат ли её, видят ли, произнесла она. — Смерти нет, есть Сила.

— Ну-ну, джедай доморощенный, — румяный усмехнулся, но она видела, что сомнения у него всё же возникли.

Запертая дверь, ровный свет потолочных ламп, разные механические звуки извне, передающиеся по дюрастиловым стенам и полу. Пленница достаточно слышала о Лорде и Тёмной стороне в целом, чтобы понимать: встречаться с Вейдером ей нельзя. За эти два дня нужно отыскать способ либо выбраться отсюда, либо, хотя бы, покончить с собой. Смерти она боялась точно так же, как почти любое живое существо, но выхода не было. На допросе у Лорда она расскажет всё, что знает, а разных важных сведений в её голове хранилось слишком много, в университете её всегда хвалили за цепкую память. Пока ничего путного не придумывалось. Да, она уже успела прочувствовать, как проходят по стенам и за потолком трубы, но пока не знала, каким образом это можно использовать, ведь непосредственно над камерой их не было, только в коридоре. Оставалось сидеть неподвижно, прикрыв глаза, сохраняя концентрацию и пытаясь звать в надежде, что её почувствует кто-нибудь из своих.

Когда рабыня-твилека принесла ей еду, девушка чуть не вскрикнула от неожиданности. У женщины была не бирюзовая, а нежно-салатового оттенка кожа и серые глаза, но в остальном твилека невероятно напоминала её подругу! Нет, не так: это подруга была похожа на женщину в ошейнике, по возрасту та ей в матери годилась. Радуясь, что успела сдержаться – в камере наверняка имелся голографический глазок, и не один – девушка постаралась внимательнее рассмотреть твилеку. Ну, да, и подбородок, и форма скул, и губы, и кончик носа, всё было очень знакомо. Нола говорила, что от отца ей достались только глаза, а остальное… Надо было рисковать. Девушка поела, дождалась возвращения твилеки и тихо, на пределе слышимости, произнесла:

— Кои…

У той дрогнули лишь ресницы. Затем рука словно бы невзначай сдвинулась так, что оказалась прикрыта торсом, и твилека погрозила пальцем. Ага, значит, отсюда не видно ни глазкам, ни стоящему в дверях дройду.

— Госпожа, — нарочно тоненьким заискивающим голоском пролепетала девушка, — можно мне ещё воды? Здесь очень сухой воздух, я заболею.

— Хозяин позволит – принесу, — грубым тоном ответила твилека. А глаза её смотрели ласково и ободряюще.

"Магна" сдвинулся в сторону, выпуская рабыню, дверь камеры задвинулась. Девушка хотела усесться в прежней позе, но потом подумала, что не случится ничего дурного, если она приляжет ненадолго. И незаметно для себя уснула.