Белые раджи

Он жаловался на боли в пояснице, мигрень, тошноту и, весь дрожа, слег с сильным жаром. На сей раз оспа. Хотя вакцина Дженнера применялась еще с 1796 года, Джеймс ею не пользовался. Как назло, Макдугалл был в Англии, а в Сараваке тогда не осталось ни одного врача-европейца.

В комнате Белого раджи задернули шторы, и стоны его перемежались с молитвами трех туземных слуг, которые жгли травы, чтобы перебить запах гноя. Из навязчивого страха кого-нибудь заразить, в минуты просветления он запрещал приближаться всем непривитым. Разбиравшийся в лекарственных травах Инчи Субу приподнимал его за подмышки и по капле вливал в рот ужасные соки - эликсиры здоровья, которые когда-то давал своим жертвам, дабы отстрочить их неминуемую кончину. Затем по жилам Джеймса мчались быки и языки пламени; в двух дюймах от себя он, словно сквозь пелену, видел непроницаемое лицо старого палача - образ менялся по воле горячечных видений. Если не обращались к нему лично по конкретному вопросу, он с трудом понимал, о чем речь. В бреду он царапал себе щеки или представлял, что сражается бок о бок с Симоном де Монфором[59], всегда видя его в обманчивом облике - не то паладина, не то домашнего скота. Вскоре у него отнялась речь, распухли губы, забилось слизью горло. Его лицо исчезало под гноящимися струпьями, между которыми неожиданно вспыхивал ясный взгляд, но затем под опухшими веками скрылись и глаза. Запах изо рта был кошмарен, голова раздулась на треть и готова была лопнуть, пустулы почернели, и в них попала инфекция.

— У меня почти не осталось надежды, дорогие друзья, - грустно сказал Коллинз. - Я даже подумываю, не лучше ли распустить слух об отлучке в Сингапур, чтобы переход власти прошел без лишнего ажиотажа...

— Нет, - чуть не плача, воскликнул Брук Брук. - Я даже не хочу об этом думать!

Сент-Джон тоже не желал отчаиваться. Стремясь дополнить искусство Инчи Субу европейскими методами лечения, друзья справлялись в медицинских трудах из библиотеки Макдугалла и толковали их на свой лад, но терминология была слишком запутана, практические указания душила теория, а диаграммы так и оставались непостижимыми. Сент-Джон велел давать больному бренди, которое тот глотал с величайшим трудом. Более радикальный Коллинз прибегал к опиуму, а Инчи Субу следовал своей оригинальной терапии. Несмотря на это бессистемное лечение, болезнь в конце концов отступила, гной через три недели подсох, а струпья отвалились, оставив лишь россыпи алых пятен. Джеймс был спасен.

Он ощущал себя легким, как птица, почти невесомым и все еще непричастным внешнему миру. Нужно было заново учиться жить, и он этого жаждал. Проводя рукой по черепу, Джеймс понимал, что его остригли наголо, но, ощупывая лицо, ничего особенного не замечал. Задавать вопросы приближенным мешала гордость, а зеркала не было - точнее, его спрятали в туалетном шкафу. Джеймсу пока не хватало мужества туда заглянуть. Он ждал. Через пару недель Пенти смог побрить раджу и подровнять отросшие волосы. Мало-помалу Джеймс возобновил переписку, начал раскрывать книги и справляться в документах. Наконец, он собрался с духом и дрожащей рукой вытащил лежавшее между коробками с тальком и пузырьками с солью зеркало.

На незнакомом лице шрамы высекли новые черты; симметрию разрушили насечки, шероховатый и узловатый вулканический пейзаж с измененными объемами и смещенными пропорциями - обезображенная буграми, холмами и рытвинами грубая пунцовая физиономия; даже глаза между ноздреватыми веками стали неузнаваемыми, а губы утратили свои очертания. Джеймс не мог оторвать взгляд. Зачарованный открытием, он подносил зеркало к самому лицу, отводил на всю длину руки, наклонял голову, открывал и закрывал рот. Он не мог в это поверить. Под конец Джеймс все же полез в выдвижной ящик за своим написанным в тридцать лет миниатюрным портретом. Лишь тогда из глаз у него брызнули обжигающие, точно кислота, слезы.

На другом конце Резиденции Брук Брук услышал его громкий смех - рыдающий, отчаянный и бредовый, точно хохот безумца.

V Запах бурь в аромате цветов...

— Есть еще вопросы, лейтенант Джонсон?

— Спасибо, пока нет.

«Хорошо, что, когда он приедет, меня уже здесь не будет, - подумал лейтенант Вуд, - не хочу оставаться с этим сухарем и занудой...»

— Тогда вот ключи от кассы и помещения для боеприпасов, лейтенант Джонсон. Реестры и описи здесь...