Белые раджи

— Дело не в этом. Мне нравится малайский костюм, но иногда я вынуждена одеваться по-европейски, а меня видят в одних и тех же платьях, которые я привезла с собой. Мои корсеты разваливаются, а все чулки штопанные. Это же неприлично.

— Ты страдаешь от холода?

— Если это острота, она безвкусна. Мне хотелось бы носить не башмаки, а ботинки, и не шапки, а шляпки.

К ее белым щекам прилила кровь, и Маргарет окончательно запуталась в башмаках, шапках и развалившихся корсетах, поскольку терпеть не могла подобные споры.

— Разве тебе самому не противен этот разговор? ... Ты говоришь, как купец...

— Мой дядя не умел считать, и этим приходится заниматься мне. К тому же я и есть купец: как раз сейчас собираюсь открыть банк.

Она возликовала:

— Отлично! Тогда прими меня как свою первую клиентку и ссуди мне тысячу фунтов стерлингов.

— Исключено. Я намерен открыть этот банк на твои деньги.

— Ах, - вздохнула рани, и на трельяж с глухим стуком упала ее расческа.

Чарльз все-таки привез зебу, но скрещивание принесло только биологический, а не финансовый Успех. «Саравак Газетт» регулярно публиковала цены на продаваемые фермой продукты, но молоко по десять центов за кварту, сливочное масло по восемьдесят и яйца по центу за штуку превосходили покупательную способность местного населения.

Уже несколько лет на матангских склонах пытались выращивать кофе. Раджа хотел развить и расширить предприятие, присоединив к нему чайные плантации. Но слишком влажный и безветренный климат мешал росту, а все старания оборачивались постоянным дефицитом.

Одновременно Белый раджа посвящал себя таким разнообразным делам, как регистрацрш гражданского брака; открытие правительственной школы для китайцев из Паку; создание мундиров для рейнджеров; земледельческая регламентация гамбира; возведение бесчисленных укреплений, затерянных в джунглях и названных именами всех его родственников, друзей и знакомых; разработка нового флага; торжественное открытие садонгских угольных рудников; изучение докладов о внедрении в симанггангском районе индиго; переговоры о Бараме и совершаемые время от времени военные походы против непокорных племен.

Чарльз был великодушен. Взяв однажды в плен молодых кайянов, почти еще детей, он пообещал их оставить на трвдцать дней и раздал трвдцать бумажных полосок, чтобы они могли наблюдать, как истекает срок плена. Месяца оказалось достаточно, чтобы перетянуть их на свою сторону: они возились с полосками всего пять-шесть дней, затем привыкли, забыли о них и вскоре стали называть раджу апаи[74] а затем попросились к нему на службу.

Для оставшихся клочков бумаги Чарльз нашел наилучшее применение - заложил в «Мадам Бовари» те места, где описывается, к чему приводит чрезмерная любовь к нарядам, а затем передал это косвенное послание секретарю рани, которую оно рассмешило до слез.

Интересы, связанные с зонами торгового влияния, вызывали между Сараваком и нидерландскими владениями неурядицы, обостряемые племенными распрями, постоянно возникавшими среди пограничного населения. Устраиваемые в ландакском районе кровавые бани беспрестанно приводили к обмену новыми дипломатическими нотами между правительствами. Когда кровопролитие уже грозило выйти за допустимые пределы, представитель Голландии в Понтианаке менеер ван дер Шульк уведомил раджу и рани, что с большой честью их примет, дабы полюбовно уладить некоторые разногласия. В сопровождении Маргарет, Гарри и секретаря, раджа отправился на борту «Безмятежности» в Понтианак. Гостей весьма радушно встретили представители правительства, офицеры и единственный женский образец голландской общины, остальных удалили, дабы не касаться во время торжеств вопроса о старшинстве. Полностью очищенная в этом отношении атмосфера оставалась безмятежной. Желая развлечь гостей, менеер ван дер Шульк, грушевидный карлик со скудной вертикальной шевелюрой, предложил лодочную прогулку по бесконечному каналу, соединявшему Понтианак с морем меж двух полностью закрывавших пейзаж земляных насыпей.

— Вы видите типично голландское изобретение, - любезно сказал менеер ван дер Шульк.

— Какая идеальная прямизна, - тактично ответила Маргарет.

Углы сглаживало ее врожденное обаяние, а на дипломатические решения неоднократно влияла знаменитая улыбка, которой она, впрочем, пользовалась лишь при необходимости. Менеер ван дер Шульк одобрительно кивнул, Маргарет последовала его примеру, а Чарльз остался невозмутимым: сходившиеся в одной точке горизонта красные земляные склоны предвещали «идеальную прямизну» до победного конца. Визит действительно удался, и единственную трудность представляла борьба со сном. Голландцы не только признали существование Саравака, но и предложили сотрудничество в подавлении беспорядков на границе. Хотя Белый раджа все еще подозрительно относился к нидерландской психологии и усматривал в недоверии голландцев к туземному населению зародыш грядущих неудач, это было неожиданным успехом.