Белые росы (СИ)

Северная, Восточная, Южная башни приходились кстати, находясь "примерно" в тех направлениях, по которым были названы, но Катерина не удивилась бы, если бы утром оказалось, что Астрономическая башня отправилась прогуляться и теперь стоит возле поля для квиддича.

Схема получалась чрезвычайно сложной, запутанной, кое-где приходилось менять куски, приклеивать по бокам клочки листов, заворачивать и дописывать “Отвернуть”, а сам процесс составления плана волшебной школы напоминал игру в трехмерные вулканские шахматы, только с учетом восьми-девяти этажей, а проекции переднего и заднего вида, верхних и нижних этажей временами накладывались друг на друга, заставляя глаза собираться в кучку, а мозг закипать. Конечно, будь здание обычным, скучным и неподвижным, работа была бы в разы легче и не требовала подобных визуальных и проекционных извращений, но зато Катя не скучала ни дня, с жаром и страстью вгрызаясь в новую задачу.

Тем временем, декабрь подбирался к концу, приближалось католическое Рождество, которое в замке праздновали с особым размахом, дети планировали ехать на каникулы, а преподаватели и Филч занимались украшением стен, окон, лестниц и всех подвернувшихся под руку поверхностей яркими игрушками, сосульками, искусственным снегом, ветками омелы, остролистом и иными излишествами. Не минула эта предпраздничная лихорадка и Катерину, которая буквально задыхалась под ворохом навалившихся задач. С утра она горным козликом носилась по коридорам, помогая завхозу с украшательствами, после до вечера бродила по коридорам, замеряя все подряд и попутно подсчитывая зачем-то картины и доспехи в нишах. Она приходила домой поздно, ужасно уставшая, и даже попросила у Аберфорта небольшую передышку, возвращаясь в “Кабанью голову” только по выходным, в субботу и воскресенье.

Милейший профессор Флитвик, завидев Катерину с ее бесконечными листами, не отказывался ей помогать, делая замеры в особо труднодоступных местах, но с приближением каникул у него также прибавилось дел с отстающими и окончанием семестра, а Катя не могла винить декана Равенкло, и так безмерно благодарная за его неоценимую помощь. Он даже соорудил ей специальную летающую метровую линейку, которой можно было управлять голосом, но агрегат оказался достаточно неудобным в использовании, и снизу Катя все равно не могла рассмотреть деления, поэтому подумывала о том, как еще эту линейку можно усовершенствовать.

Наблюдая за праздничной чехардой, принимающей пугающие масштабы, Катя внезапно поняла, что обросла здесь некоторым количеством знакомых, которым стоило подарить подарок если не в качестве дружеского жеста, то хотя бы в виде благодарности. Не то, чтобы она слишком переживала, что ее воспримут невежливой и ещё меньше беспокоилась, если назовут нищебродом, у которого нет денег даже на скромный презент для "любимых коллег". Однако проигнорировать даже тех, кто ей помогал — на такое скотство Катерина пойти не могла.

В один из дней она до похода в "Кабанью голову" успела пройтись по магазинам, купила мягкие перчатки из кожи Синистре, теплые носки Флитвику (которого подозревала в такой же, как у нее самой, любви к полосатым носкам с пальцами), шарф из овечьей шерсти Аберфорту. Себя она также не обидела, прикупив мохнатую теплую жилетку на меху для особо холодных дней, а после, подумав, купила ещё пару ядерных, кислотно-зелено-красных носок на всякий случай.

Она также купила Филчу у мадам Паддифут рождественский кекс с белой глазурью и ягодами — старый пройдоха обожал сладкое, и подарить такую мелочь было не жалко, особых пакостей Катя от него не видела, а те мелочи, что он творил от скуки, можно было легко пережить. Зато, к его чести, "шеф", как это ни странно, не напоминал про удар дубинкой и никогда не отказывал ей в просьбах, хотя его и приходилось до этого вежливо и униженно просить, теша самолюбие престарелого сквиба.

Хорошенько подумав, Снейпу Катя решила ничего не покупать, — она ещё не простила ему шутки с лестницей, встречу с боггартом и игры с подвешиванием за окном. А "дорогой директор" вызывал настолько сильную неприязнь, что она скорее презентует ему бритву и пену для бритья, вдобавок не отказавшись собственноручно его обрить, лишив главной гордости-бороды.

Других знакомых, кому бы можно было купить подарок, у Кати не было, но и четырех для первого раза было более, чем достаточно. В конце-концов, она пять лет никому ничего не дарила, и, откровенно говоря, успела отвыкнуть и позабыть ритуалы дарения.

Чтобы не позориться и не мямлить слова неловких поздравлений, Катерина завернула подарки в зелёную бумагу (получилось так себе), а сверху налепила собственноручно сделанные банты в технике оригами из золотистой обертки. Подписав свёртки, она накануне праздника втихую подбросила их под большую ёлку, поставленную в Большом зале — оттуда их адресатам доставляли домовые эльфы.