Белые розы (СИ)

— А ты хорошо его знаешь? — подаёт голос Димасик. Чувствую напряжение, которое нужно разрядить.

— Нет, мы ещё не спали, — говорю. Своими словами я только масла в огонь подливаю, но мне хочется это озвучить, хочется — и всё тут!

— А у тебя когда-то был парень? — спрашивает Димка. — Ну, с которым вы… это самое…

— Спали, ты хотел сказать? — Вижу, как он волнуется. Но мы друзья, а между друзьями не может быть никаких секретов.

— Да-да. Ты уже занималась с кем — то сексом? — спрашивает он, набравшись смелости.

— Нет, — отвечаю я и вижу что ни он, ни Катька мне не верят. — А чего вы на меня так смотрите. Мне семнадцать, и я ещё девочка. Что тут странного?

— Да, просто мы думали, — говорит о себе «мы» Катька. — Что ты такая ветреная.

— Нет, я никак не девушка лёгкого поведения, — улыбаюсь и качаю головой. — Я не шлюха. — Смеюсь. — Хотя одеваюсь и крашусь, как они.

— И ведёшь себя соответственно, — добавляет почему-то Димасик. Мне становится неприятно, но я предпочитаю сделать вид, что всё в порядке. С такими людьми, как Катька и Димка, нужно вести себя соответственно. Они ничего не говорят специально, чтоб обидеть, просто могут ляпнуть не подумав.

— Не-ет, я хранила себя для единственного. — Мечтательно закрываю глаза. О-о, как же я хочу сосать! Резать вены ради этого готова! Скорее бы уже! Сегодня на него накинусь, и пусть думает обо мне всё что хочет.

— Для кого? — спрашивает, как дурачок, Димка. Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! Неужели всё ему нужно объяснять словами?

— Для Сашки — что, непонятно? — отвечает за меня Катя. Хоть она-то догадалась. Она хоть и девушка, но такая же затянутая, как Димка.

— Идём, — говорю я, — прогуляемся до фонтана.

Он оставляет пустую бутылку возле урны и берёт ещё одно пиво в киоске. А мне уже хватит, я и после одной слабоалкоголки всегда пьяненькая.

Достаю телефон, и по спине пробегает холодок: он всё это время стоял на беззвучном, а там 22 вызова. Кто это мог звонить? А вдруг что-то случилось?

«Мамка»… «Мамка»… «Мамка»… Понятное дело, 20 звонков от мамы, один — с неизвестного номера и один — от Сашки. Кому я буду первому звонить? Догадайтесь.

— Да, Сашулечка, — виновато улыбаясь, говорю я.

— Ты куда пропала? Я тебя по всему корпусу ищу.

— Вот, в парке с друзьями гуляю, мы у фонтана. Я забыла с беззвучного снять. Какая же я дурра!

— Будь там, я уже иду.

Кладу трубку и едва не плачу:

— Чёрт! Забыла на звук включить!

— Да чего ты так волнуешься? — говорит Катюха. — Вы же в итоге созвонились.

— Да, но он просил меня в вестибюле института подождать. Мы должны были к нему поехать. А я гулять пошла. На меня вообще нельзя положиться.

— С друзьями тоже нужно иногда видеться, — говорит Димка.

— Да, но я ведь обещала… Чёрт! — Виню себя во всём.

Достаю телефон и пишу ему эсэмэску извинительную.

«Прости, милый, любимый единственный! — Какая-то дурацкая песня получается. — Любимый Сашулечка, я, дура, забыла! Прости!» — Мысленно на коленях прошу у него прощения, а на шее — цепь; я его рабыня, и я молю его наказать меня за оплошность. Мне хочется, чтобы он меня наказал по-настоящему. От этих мыслей возбуждаюсь, хочется прямо здесь запустить руку в трусики и прикоснуться к себе. Но где я это сделаю, в парке, что ли? Чувствую, как там внизу стало мокро.

Снова смотрю в телефон — 20 пропущенных от мамы. Набираю её номер.

— Да, мам, — говорю я.

— Ты где была, чего трубку не брала?! — накидывается она на меня. Конечно же, она волнуется, она же мать.

— Что-то случилось? — спрашиваю.

— Просто целый час не могла до тебя дозвониться.

— Ну, дозвонилась. — И как я с матерью разговариваю! Иногда мне так за себя стыдно!

— Просто я волновалась.

— Телефон на беззвучном был, мне всё время эсэмэски приходили, и лекторша сказала на беззвучный поставить. А я его снять забыла. — У меня всегда есть оправдание.

— Ну, слава Богу, что всё в порядке! — выдыхает она.

— Слушай, мам, я сегодня буду поздно, — начинаю издалека.

— Это когда — поздно?

— Пока я не могу сказать… Ладно, меня друзья уже ждут, пока! — Кладу трубу, хотя и Дима и Катя мне жестами показывают, чтобы я говорила дальше.

Прячу телефон в сумочку и поднимаю глаза. К нам идёт Сашка.

— Приветик! — машу ему пальчиком. Он подходит, обнимает меня и целует.

— Забегался, пока искал тебя, — говорит он.

— Кстати, познакомься: это мои друзья.

— Очень приятно! Дмитрий, — первым протягивает руку Димка. Сашка жмёт её. Я вижу, как между парнями возникает напряжение. Они ещё только познакомились, а уже смотрят друг на друга, как дикие звери в клетке. Как бы дело до драки не дошло.

— А я — Катя, — говорит Катюха.

— Очень приятно! — отвечает Сашка. Смотрит на меня. — Ну что, идём?

— Да, — говорю и ставлю возле фонтана пустую бутылку шейка. — Димка, Катюха, очень жаль, но нам уже пора, — говорю.

— Да ничего, — отмахивается Димон. Смотрю, в нем появилась какая-то надменность. — Может, как-нибудь погуляем все вчетвером, — предлагает он.

— Да, думаю да, — соглашаюсь я и смотрю на Сашку; он не выказывает особого энтузиазма. — Но только в другой раз, хорошо?

— Хорошо, хорошо, — кивает Катюха, и мы расходимся.