Белые степи

В квартире Салимы и Ислама часто ночевали приезжавшие по своим делам из деревень родные, друзья и знакомые. Пользуясь этим и для того, чтобы приезжим было больше места и не стеснять детей, соседка Фарида часто забирала их к себе на ночлег. Кормила разными вкусностями, укладывала спать в чистые и удобные кровати. И для всех детей эта квартира стала образцом сытой, безбедной жизни. Особенно большой зеленый абажур с витыми висюльками, освещающий уютным теплым светом большой круглый стол с богатой белой скатертью. Все это на всю жизнь для них стало символом благополучия.

Со временем семьи так породнились, что Гали с Фаридой стали и в шутку, и всерьез просить отдать им самую младшую, Земфиру, мол, у вас и так детей уже много, вам трудно, а мы вырастим ее в хороших условиях, дадим хорошее образование, и что она еще совсем маленькая и быстро привыкнет к новым родителям. Сначала все это говорилось в шутливой форме, предполагали, кем она станет, узнает ли, став взрослой, свою семью или напрочь забудет о них. Но, когда Салима родила уже пятого ребенка – сына, этот вопрос они подняли уже совсем серьезно: отдайте нам Земфиру, и все.

Конечно, в этом был свой резон. Тем более что у тюркских народов была традиция отдавать своих первенцев на воспитание родителям, и они полностью росли как их дети, не признавая своих кровных родителей, или отдавали ребенка братьям или сестрам, не имеющим детей. А тут хорошая, богатая семья, девочка будет расти, не зная горестей и бед. Но, когда соседи стали на этом серьезно настаивать, Ислам им ответил коротко и резко:

– Каждая из моих дочерей неповторима и ценна. Каждая любима и рождена в любви, и потому у нас нет детей для раздачи – все свои, родные кровинушки.

Салима же всерьез эти разговоры и не воспринимала, пропускала мимо ушей и думала: вроде бы умные и солидные люди, а такая глупость приходит им в голову. Как это – отдать свою дочь, она что, вещь?

Заочная учеба в педучилище давалась Исламу легко. Его пытливый ум полностью удовлетворялся добычей знаний, чтением множества книг. Кругозор его расширялся, опыт работы в школе сильно помог освоению методики преподавания предметов в начальной школе. Но самым трудным предметом для него был русский язык.

Когда, к великой радости семьи, он получил диплом учителя начальных классов, его вызвал к себе секретарь райкома. В просторном, обставленном тяжелой, добротной мебелью кабинете с кожаными креслами и диванами, его радушно встретил сам первый секретарь. По-свойски крепко пожал ему руку, приобнял. Расспросил о семье. Усадил на диван, сам сел рядом и начал:

– Ислам, у меня на столе лежит направление в Свердловскую высшую партийную школу. Осталось только вписать фамилию. Очень хочу вписать твою, для этого и вызвал. Что скажешь?

Заманчивое, конечно, было предложение. Сколько бессонных ночей он не спал, когда первый дал время подумать. Но как в совершенно чужом, огромном далеком городе жить с большой семьей на стипендию в пятьсот (дореформенных) рублей? Все предметы будут на русском языке. Понять поймет, а как отвечать? А жить с семьей в общежитии. Куда дети пойдут учиться? Здесь все-таки вокруг все свои… И друзья, коллеги, родня, сестра Салимы нет-нет да чем-нибудь помогут. Когда нужно, с детьми посидят, при необходимости и денег у них можно занять. Есть подпитка деревни – и картошки, и мяса можно привезти. А там? Нет, придется отказаться, не потянет он. Был бы один, разговора не было бы. Полетел бы, как на крыльях.

Тут, как назло, в райкоме после развенчания культа личности Сталина решили газету переименовать в «Ленинский путь» и издавать на русском и башкирском языках. Опять русский язык! Не сможет он проверять, корректировать русские тексты, и писать тоже не сможет. Какой же он тогда ответственный секретарь?

Пошел он тогда в районо и уже как дипломированный учитель попросился в школу. Ему предложили в ближайшее башкирское село Серменево, что в тридцати километрах от города. Но он отказался и попросился обратно в Худайбердино.

6

В Худайбердино Ислам с азартом взялся за обустройство маленького дома с елью во дворе. Большой семье – еще в городе после четырех дочерей родился первый сын – было очень тесно в старом домике. За лето с друзьями срубил такой же по размерам сруб-пристройку, к зиме его собрали на фундаменте и подвели под общую крышу. К зиме же он сам на месте маленькой, вечно дымящей печурки собрал настоящую русскую печь с духовкой и лежанкой наверху, которая стала любимым местом игр детей – и тепло, и отдельное свое маленькое помещение. Дома стало тепло и уютно.

На следующее лето в пристройке прорубили окна, дверь и постелили полы. К осени она стала полностью жилой. В ее углу он опять-таки сам собрал голландскую печь.