Белые терема

Колька Лабутин хохотал, а учительница, не в силах остановиться, бежала прямо на него, размахивая рукой. Он успел ухватить ее за эту руку, а то она врезалась бы прямо в лужу.

— Это… это что же вы так? — давясь от смеха, спросил Колька. — Туфли-то, туфли чего ж с собой не захватили?..

Она покачнулась, оперлась тонкой рукой о Кольки-но плечо и, неловко переступая грязными ногами в чулках, пошла к скамеечке возле колодца.

— Вы бы меня крикнули, — сказал Колька. — Я бы вас свел. Конечно, разве можно без привычки, да еще в туфлях.

Она села, уперлась острыми локотками в пачку тетрадей и опустила голову. Колокольчик залился у школы весело и чисто и вдруг сразу затих.

Колька пошел наверх за туфлями.

— Обувь-то у вас никудышная для наших мест! — крикнул он, спускаясь вниз.

И вдруг Колька услышал всхлипывания. Он затоптался вокруг учительницы, не зная, что предпринять.

— Да это вы бросьте… плакать-то, — тихо сказал он. — А ну-ка вот что. Снимайте чулки.

Она не шевелилась.

— Эмиль Борисовна! Чулки-то скидывайте, я вам говорю!

Он плюхнул ведро в колодец и достал воды.

— Теперь вот что. Как бы ноги вам не застудить… Ну-ка вытяните их. Кладите на мой портфель.

Она перестала плакать и слушалась его во всем. Он поливал ей из ведра, а она смывала грязь. Потом он сорвал с головы кепку и стал сильно растирать ее ноги.

— Водки бы вам сейчас! — убежденно сказал Колька. — Или малины.

— Как же я теперь на работу пойду? — спросила она.

— Ничего… Чулки мы ваши застираем. А вам бы на ноги теперь чего-нибудь потеплей…

Он бросил на землю кепку, сел рядом с нею и стал стягивать с себя резиновые сапоги.

— Вот берите на первый случай. Нога у вас маленькая, должно быть подойдут. И носки берите, шерсть вам на ногу хорошо.

— А как же ты?

— Я домой сбегаю, мне здесь недалеко.

Она натянула сапоги, удивленно посмотрела на свои ноги и вдруг снова всхлипнула.

— Это что же так? — спросил Колька. — Может, жмут?

Она помотала головой и пошла к школе, а Колька поплелся за нею.

— Да будет вам… Сапоги надо достать — всего и делов!. А носки вам моя мама свяжет.

Учительница не отвечала.

— Хотите, буду вас каждое утро с горки спускать?

— Иди домой, — глухо сказала она. — Простудишься… Холодно, иди.

Но Колька не унимался:

— А смеяться-то никто больше не будет, вы не беспокойтесь… Вы уж не уезжайте от нас.

Учительница, прижимая к себе тетради и туфли, шла к школе. Только сильно хлопали на ней сапоги.

У входа их встретил директор. Он оглядел Эмилию Борисовну и Кольку, хмыкнул и сказал:

— Слезы-то утрите… Дайте туфельки ваши подержу. — Когда за нею закрылась дверь, директор грустно подмигнул Кольке и спросил: — Ну, что, брат Лабутин, худо?

— Вы это… как его… — заговорил Колька, переступая с ноги на ногу, — вы тесу мне дайте.

Директор удивленно поднял, брови, потом понял.

— Тебе — дам. Уважаю тебя, Лабутин, Сколько тебе нужно: кубометр, два?

— Ступенек двадцать там будет… Да перила…

— Думаешь, не уедет?

— Останется! — убежденно сказал Колька. Потом он поманил директора пальцем, и тот наклонился.

— Туфельки-то красные… наверху, в грязи!.. А она-то… в чулках — вниз!.. Ну, кино!

— Да ну? — спросил директор.

— Ну да!

И они весело засмеялись.

ВРАТАРИ

«Вот возьму один мяч и побегу домой», — решил Филя и крикнул:

— Митяй, постоишь? Мне домой надо.

Колено распухло, а под коричневыми нитяными перчатками ныл палец, нарывавший со вчерашнего дня. Поваляли его сегодня здорово, а Колька Лабутин угодил еще своим сапожищем по колену. Нет, надо было сразу после этого идти домой.

Филя вышел из ворот, пока мальчишки возились на противоположном конце поля, и сорвал подорожник, чтобы приложить к пальцу. Но в это время на поле что-то изменилось, игроки остервенело помчались прямо на него.

— Вратарь, на место! — услышал он чей-то голос, кинулся было к воротам, упал, но мяч прокатился мимо его рук. И уже встав, он увидел над собой Малагу.

— Ну, что, самодеятельность? Нервишки не выдерживают? — усмехнулся Малага. — Лечиться надо. А ну-ка все сюда! Сам буду тренировать.

Мальчишки столпились вокруг знаменитого лесхозовского вратаря. Был он не один, поодаль его приятель, механик с лесопильного Артем Гуляев. Оба были принаряжены в черные костюмы и белые рубахи, расстегнутые у шеи, а забрели на поле случайно, пока ожидали автобуса, чтобы ехать в район.

— Ну, кто встанет? — спросил Малага. — Или, может, все сразу? А то давай!

— Филя! — закричали ребята. — Филя встанет!

— Это который Филя? Вот эта дырка? И это всё, что у вас есть?

— Не могу я… — сказал Филя, опустив голову. — У меня коленка болит… И палец нарывает. Еще со вчера…

— Ну, у кого еще что болит? — спросил Малага, наступив узконосым ботинком на мяч. — На горло никто не жалуется? А на аппендицит?

— Да ладно, Малага, не может он, — сказали ребята. — Пусть Феоктистов Васька постоит. Иди, Васька, постой!

Васька натянул перчатки, поданные ему Филей, и сразу же суетливо забегал вдоль ворот в ожидании Малагиного удара.

Малага отодвинулся слегка, коротким движением ноги послал мяч, и Васька тотчас же был сбит с ног.