Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

— И все-таки я хочу попросить, — Эльза упала на колени перед картиной и дала ему знак сделать то же самое. Она сложила руки в жесте молитвы и подняла лицо: — Святая Огаста, пожалуйста, сделай так, чтобы мы вечно любили друг друга. И чтобы я никогда не испытала привязки ни к кому, кроме него.

— Привязки? — Алекс, который внимательно вслушивался в каждое ее слово, насторожился.

— Это то, что я не могу контролировать, — призналась Эльза, — и то, чего я боюсь больше всего.

— Ты не уверена, что любишь меня? — он едва заметно нахмурился.

— Нет, я люблю тебя, — Эльза покосилась на картину и решила, что ничего страшного не случится, если Огаста немного подождет, пока она расскажет Алексу то, что ему следовало знать. — Но я люблю тебя своей человеческой половиной. А я ведь еще и волчица. У нас существует такое понятие — привязка. Горячая неконтролируемая влюбленность, как будто ты нашел свою вторую половинку и создан только для нее, понимаешь? Волчья любовь ярче человеческой, сильнее и… — она опустила голову, — эти две любви друг от друга не зависят.

— То есть, ты можешь привязаться к кому-то еще, даже если любишь меня? — догадался Алекс.

Эльза кивнула.

— А ко мне ты не можешь привязаться?

— Ты не волк, — она вздохнула, — привязка — это какая-то странная химическая реакция, которая происходит только между волками. Мы чувствуем запах другого, и от этого внутри что-то переключается. Люди пахнут иначе. Моя волчица на тебя совсем не реагирует.

Алекс задумчиво поковырял пальцем краешек плитки.

— И когда эта привязка должна случиться? В каком-то определенном возрасте?

— Она может не случиться никогда, — с жаром принялась уверять Эльза, ей было неприятно, что Алекс так огорчился. — Например, мои мама и папа прожили вместе всю жизнь, но ни она, ни он не привязались ни друг к другу, ни к кому-либо еще. Говорят, что раньше это случалось между волками чаще, но в последнее время происходит все реже. Есть волки, которые доживают до старости и умирают, так этого и не испытав…

— Но шанс все-таки остается, — пробормотал Алекс.

— Да, — не стала врать Эльза, — и я подумала, может, этот страх и останавливает меня и не позволяет окончательно сблизиться с тобой. — Она слегка покраснела. — Ну, ты понимаешь. Я, правда, не хочу больше никого, кроме тебя, Алекс. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.

— Хорошо, — он решительно повернулся к картине с Огастой, — тогда я тоже хочу, чтобы мы вечно любили друг друга. И не хочу испытывать ни к кому больше привязку, хоть мне она даже и не положена.

Эльза хихикнула, прикрыв рот ладошкой. То, что Алекс начал шутить, означало, что он больше не сердится, и ей стало легче.

— Теперь мы должны поцеловаться, — неуверенным голосом предложила она.

С торжественным видом, стоя на коленях, Алекс обхватил ее лицо и поцеловал. Эльза по-прежнему ощущала на себе взгляд Огасты, но надеялась, что этот взгляд смягчился и стал благосклонным. В конце концов, они выполнили все, как надо: попросили ее и поцеловались в знак твердых взаимных намерений. Можно сказать, почти что обручились.

Она сама не заметила, как Алекс уложил ее на пол, прямо на холодные плитки с изображением шестиконечных звезд. Он начал целовать ее шею, придавливая своим весом все сильнее, и через его плечо Эльза увидела фрески на потолке.

— Они смотрят, — тут же покрылась мурашками она, — не надо… они смотрят…

— Ты же сама этого хотела, Эль, — дыхание Алекса стало тяжелым, большим пальцем он ласкал ее подбородок и нижнюю губу, перемежая эти прикосновения с короткими поцелуями. — Ты же сама сказала, что это поможет тебе решиться на большее. Когда ты позвала меня сюда, я думал, что ты нашла свое идеальное место.

— Нет. Нет, — она отпихнула его и отползла, прислонившись спиной к стене под картиной. — Я хотела только попросить Огасту и показать тебе темпл.

Алекс тоже прислонился к стенке и запустил пальцы в волосы.

— Проклятье, Эль, я на грани, — пробормотал он с глухим стоном. — Я готов трахнуть тебя даже в темпле светлого, вот до чего я докатился. Это безумие какое-то.

Эльза чувствовала его возбуждение, этот аромат витал в воздухе между ними, и ее сердце разрывалось от того, как жестоко она поступает, заставляя Алекса мучиться и в то же время сама не в силах переступить через свои страхи. Надо закрыть глаза и просто прыгнуть, сказала она себе мысленно, просто прыгнуть, как в глубокое озеро, и не думать ни о чем.

— Но любовь — это ведь не только секс? — предприняла она последнюю попытку, с надеждой заглядывая в его глаза. — Ты ведь сам так говорил.

— Язык бы оторвал себе, идиоту, — процедил Алекс, но затем спохватился, повернулся к Эльзе и улыбнулся терпеливой улыбкой страдающего человека: — Конечно не только, моя девочка. Это всего лишь часть любви. Но без нее тоже нельзя. Тебе проще, ты пока не знаешь, без чего живешь. А когда узнаешь — тогда ты поймешь меня, Эль. Я уже себе руки все в кровь стер, удовлетворяясь без тебя…

— Тише, — она засмеялась и зажала ему рот, воровато оглядываясь. — Здесь нельзя говорить такое.