Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

— А мне плевать, — пробубнил Алекс через ладонь и пощекотал ее кожу языком, заставив отдернуть руку. — Сюда приходят со своими бедами, и я вот тоже пришел. Сейчас как вознесу молитву Огасте, чтобы она тебя уговорила, — потом не жалуйся.

— Не надо, — продолжила смеяться Эльза, — не надо только привлекать к этому делу посторонних. Я согласна. Я и так согласна.

— Когда? — он схватил ее за плечи и пристально посмотрел в глаза, уже без тени улыбки.

— Завтра, — внезапно осипшим голосом выдавила Эльза, тоже становясь серьезной. — Выбери любое место, я согласна на все. Пусть это случится завтра.

— Завтра… — повторил Алекс, словно пробуя это слово на вкус, и недоверчиво качнул головой, — дожить бы до завтра скорей.

Он снова поцеловал ее, на этот раз сдержанно, на полу, усыпанном шестиконечными звездами, под пристальными взглядами сероликих теней, и в тот момент к Эльзе вдруг пришла уверенность, что все ее мечты непременно исполнятся.

— Надо просто не думать, — твердила она себе на следующий день, готовясь к вечернему свиданию. — Не думать ни о чем.

Ночью плохо спалось, и теперь слегка побаливало в висках. Когда она принимала душ, ее привычная пористая губка для тела показалась вдруг слишком жесткой и царапающей кожу, и Эльза отбросила ее и принялась намыливать себя руками, представляя, что это руки Алекса. Он будет трогать ее, гладить и целовать. Уже совсем скоро. Этого очень хотелось, от силы желания не хватало воздуха в груди, и она замирала, не замечая, что на спину льется горячая вода.

Потом она нанесла на кожу легкий крем с любимым ароматом, надела свое лучшее белье, повернулась перед зеркалом в одну сторону и в другую, оглядывая себя. Грудь соблазнительно выступала. Длинные темные волосы падали по спине и касались изгиба бедер как раз там, где проходил верхний край гладких шелковых трусиков. Эльза тщательно расчесала пряди до блеска и оставила распущенными. Алексу непременно понравится так. Затем пришел черед платья. Когда она застегивала ряд мелких пуговиц, расположенный от талии до лифа, в ее комнату постучала мать.

— Куда-то собираешься, доченька? — поинтересовалась Ольга, проходя в комнату.

— В гости к Северине, — скороговоркой пробормотала Эльза, стараясь держать лицо.

— Ты такая красивая сегодня… — мать присела на край кровати и ласково улыбнулась, разглядывая дочь и ее отражение в зеркале. — Будет какой-то праздник?

Эльза решила, что лучше не говорить подробностей, которые легко проверить через отца Северины.

— Нет, — она беззаботно пожала плечами, — просто настроение хорошее.

— Понятно, — кивнула Ольга, не скрывая, что любуется ею. — Какая ты у меня уже взрослая стала, детка… прямо невеста на выданье…

— Мам, ну ты чего? — Эльза испуганно повернулась, заметив в глазах матери слезы.

Она приблизилась, и тогда Ольга взяла ее за руку, усадила рядом с собой и крепко обняла.

— Ты не торопись взрослеть, ладно? — мать погладила дочь по спине. — Побудь еще моей маленькой любимой девочкой. Я помню, как ты у меня родилась, крохотная, красненькая, с горящими серебристыми глазками, и тебя положили мне на живот, пока изнутри толкался наружу твой брат. Ты даже не кричала, а попискивала, тоненько и благородно.

Как в детстве, Эльза спрятала лицо в надушенной, мягкой и необъятной материнской груди. От нее пахло молоком, нежностью и любовью, чем-то приятным и теплым, самыми ранними детскими годами и безмятежностью.

Не думать. Прыгнуть и не думать ни о чем.

— А еще я вспомнила, как выходила замуж за твоего отца, — голос у Ольги стал мечтательным, пухлые украшенные дорогими перстнями пальцы стали бездумно перебирать волосы дочери. — Мы были такими молодыми. Он был такой красивый, твой отец. Да и я была ничего. — Она хихикнула, совсем как девчонка. — Конечно, такое платьице, как на тебе, я надеть бы не смогла, фигурой ты все-таки пошла в него, в нашего папу. Но у меня было роскошное свадебное платье, мой отец — твой дед, мир его праху, — не пожалел денег на лучших мастеров, чтобы его создать. Он любил меня баловать. Жемчуг для украшения привезли с самого побережья Нардинии и пришивали вручную, а его потребовалось много. Говорили, что каждая жемчужинка таилась в раковине, и за каждой такой раковиной пловец нырял отдельно. А так как лежат они глубоко на морском дне, то пловцу приходилось уметь надолго задерживать дыхание, и по слухам от нехватки кислорода каждый раз небольшая часть клеток его мозга отмирала. И это при том, что попадались пустые раковины и приходилось нырять еще и еще. Считается, что люди, которые занимаются этим ремеслом, долго не живут. Представляешь, насколько драгоценное платье у меня было?

— Угу, — пробормотала Эльза, с удивлением слушая откровения матери. Раньше таких подробностей она не знала и теперь с любопытством приоткрывала завесу над прошедшей молодостью родителей.

— Теперь мне кажется, что мы поторопились… — улыбка вдруг сползла с лица Ольги, а на мечтательный взгляд набежала тень.

— Мам, что ты такое говоришь? — ужаснулась Эльза.