Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

Он присел на пятки в своей неудобной позе и опустил голову на грудь, чтобы подремать немного, пока есть возможность. Волчица шумно вздыхала под дверью, но Алекс старался не думать о ней. Когда он думал, то тут же испытывал непреодолимое желание разнести в клочья свои оковы и броситься к ней. И любить. И раскрашивать свою любовь уже знакомой палитрой: черный, белый и красный.

Время шло, где-то высоко над крышей дома восходила луна, а запертый в подвале зверь начинал сходить с ума. Он тяжело дышал, его грудь и спина блестели от пота, мышцы на руках и ногах превратились в тугие узлы. Голова запрокинулась назад, и крик, хриплый, низкий, мужской, рвался из его пересохшего горла. Член удлинился, пульсируя от прихлынувшей крови, и семя в нем кипело, готовое само пролиться во время оборота. Его накопилось слишком много внутри: зверь давно не знал самки, он страдал, судорожно дергал бедрами и скрипел зубами.

Ее он почуял даже раньше, чем увидел. Сразу загорелись глаза, на загривке вздыбилась шерсть, голова повернулась в сторону лестницы, и ноздри затрепетали. Там, в нескольких метрах от него, открылась дверь, впуская в затхлый воздух подвала прохладу и свежесть осенней ночи, и на верхней ступеньке показалась женская ножка. Она была голой, и гладкой, и бледной, и косточка на щиколотке выступала, так и побуждая его горячий шершавый язык облизать ее. Зверь откинул голову и завыл, и в этом победном вопле слышались лишь слабые отголоски человеческого крика: "Нет, Эль. Не надо"

Девушка осторожно спускалась вниз, запах самки дразнил возбужденного зверя, его голодная слюна текла из углов рта и капала на пол, когда он привстал на коленях, почти не замечая резкой боли в пронзенных оковами руках. Ножка тронула босыми пальцами следующую ступень, показались изящные колени, потом округлые бедра, впалый живот и соблазнительная налившаяся грудь. Она была обнажена, как и зверь, и подобно ему, лишь условно носила человеческий облик. Он звал ее через стены и двери, своими стонами, рычанием и хриплыми криками, страданием и болью, и она пришла, чтобы дать ему утешение. Его вторая половинка, его избранная, его единственная. Его любовь.

Пригнув голову, зверь исподлобья наблюдал, как девушка приближается к нему. Ее серебристые глаза мерцали, хоть двигалась она неуверенно, будто не до конца овладев ходьбой на двух ногах. Голос тоже звучал робко:

— А… ле… кс?

— Уходи, Эль. Ты сама не понимаешь, что творишь, — зарычал человек, боровшийся со зверем. Рычание вышло пугающим и утробным.

Девушка остановилась совсем рядом, с сочувствием в глазах разглядывая распятого на цепях зверя, стоявшего на коленях и запрокинувшего к ней голову. Ее лицо оставалось спокойным и прекрасным — таким, каким он его помнил и видел во снах. Она протянула руку и коснулась его щеки, покрытой бурой колючей шерстью.

— Алекс.

— Нет, — он стонал, и вылизывал ее руку, и целовал ладонь, обезумев от этой ласки. — Пожалуйста, Эльза, ты же явно не помнишь меня. Ты не знаешь, на что я способен. Я снова обижу тебя, я обязательно это сделаю, я же монстр… уходи… уходи…

Он был прав: она его не узнавала. Точнее, ее человеческий разум еще не до конца очнулся от пелены, но животная привязка толкала девушку к зверю и лишала ее страха. Из-за нее Эльза не замечала, как он изменился, как стал уродлив и опасен, и смотрела волчьими глазами не на его облик, а в самую душу. А там, внутри, она давно его знала.

— Уходи, — повторила она и дернула одну из цепей в попытке освободить его.

Алекс застонал: железные зубья ворочались в его запястьях, грызли кости, причиняя невыносимую боль. Из-под оков по его рукам до самых плеч текли длинные извилистые струйки крови, Эльза чуяла их, ее ноздри тоже дрожали. Она заплакала, сообразив, что лишь усугубила его положение. Он понимал ее: во взаимно привязанной паре боль одного стократно делится на двоих, и удовольствие — тоже.

— Нет, любовь моя, нет, — помотал головой Алекс, — ты не виновата, не плачь. Поднимайся наверх. Уходи быстрее. Сейчас ты не отвечаешь за себя. Не хочу, чтобы потом ты ненавидела меня еще и за это.

Она стояла слишком близко, он снова потерял контроль, вопреки своим же просьбам сам рванулся вперед, звеня цепями, прижался щекой к ее животу, нагнул голову, зарываясь губами в мягкий шелк ее волосков, глубоко втянул в себя желанный запах, вылизывая ее внизу по-животному страстно. Эльза задрожала, цепляясь за его затылок. Зверь стонал в голос, проводя языком по влажным складкам, источающим мускусную смазку. Его член, тяжелый и прямой, беспомощно висел в воздухе, дергаясь от болезненных спазмов.