Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

— Дались тебе энти часы, — фыркнула она из листвы и смачно хрустнула яблоком, сорванным там же, — чай не дурачок, еще себе такенные купишь.

— Не куплю. Это подарок. На мой день рождения.

— А у меня-то братишки и сестренки голодныи-и-и, — вдруг всхлипнула рыжая, — а он, ишь, злы-ы-ый, сам поди с золотого блюда ест, а бедной семье подарок жале-е-еит. У тебя-то таких подарков буде-е-еит воз и маленькая тележка.

Крис недоверчиво взглянул вверх. Стенала она пронзительно, и на секунду что-то внутри у него дрогнуло. Но потом он вспомнил два предательских удара, которые еще отзывались глухой болью в паху, скорчил ей злобную рожу и погрозил кулаком. Она швырнула в него огрызком и попала в лоб.

— Все равно я выкурю тебя отсюда, — пообещал он, снова мечтая свернуть ей шею.

— Не-а. Счас хозяева как вернутися, как погонят тебя палкой, — девчонка уселась поудобнее и покачала ногой. Снизу Крис хорошо видел ее черную узкую ступню и длинную красную царапину на лодыжке, наверняка полученную во время преодоления заборов.

— Так они тебя скорее погонят. Я скажу им, что ты воровка, да еще и яблоки у них все поела. Вот они тебя этой палкой и выдерут.

— Здоровый аппетит, — похвасталась она и надулась, перехотев с ним говорить.

Крис прислонился спиной к стволу, закрыл глаза и обратился к помощи волчьих чувств. Он слышал, как рыжая дышит и ерзает на своей ветке, а девчонка наверняка решила, что он задремал.

— Платие порвал… — с сожалением пробормотала она, послышался шорох ткани. — Гад педальный.

Крис молчал и делал вид, что его это не касается. Платье ей порвал не он, а гвоздь в заборе. И вообще, не надо было убегать.

— Вот скажу Рыбе, он тебя найдет и охренась как отметелит.

Крис не знал никакого Рыбу, да и знать не хотел.

— И пером тебе печеня пощекочет.

Он не смог подавить улыбку: его молчание явно ее бесило.

— Эй. Ты там теперича уснул что ли?

Выждав немного, рыжая начала осторожно слезать. Похоже, ей казалось, что она делает это тихо и незаметно, но наученный опытом Крис затаился, схватил ее в нужный момент за лодыжку и сдернул. Она кулем повалилась на землю и заплакала, на этот раз по-настоящему, потому что не стала бить его, когда он приблизился.

— Ногу-то из-за тебя подвернула-а-а. Гад, ну как есть гад педальный.

Ее сумка лежала на траве раскрытая, украшения стреляли солнечными зайчиками во все стороны. Ворона, подумал Крис. Никакая она не рыжая кошка, а ворона.

— Вот и неси меня теперича, — мстительно бросила она, приподнимаясь на локтях перед ним, обиженная и взлохмаченная, как дикий зверек. Ее большая грудь высоко вздымалась, внизу платье задралось до самых трусиков, а распахнутые голубые глаза вопрошали: "Неужели ты посмеешь тронуть меня такую?"

Крис пожал плечами, подал ей сумку, сгреб в охапку и понес. В ближайший полицейский участок.

Всю дорогу она сверлила его полным ненависти взглядом, обвивая руками его шею. Крис продолжал делать вид, что его это не касается.

— И не стыдно? — наконец с укором спросила девчонка.

— Нет. Я мог бы поднять шум, еще когда ты работала в очереди перед темплом, но не стал. Я не собирался тебе мешать, мне нужно только получить обратно мою вещь. Только одну, мою, и все. А ты со мной как обошлась? Нагрубила. Так кому должно быть стыдно?

— Да заживуть твои причиндалы до свадьбы, — проворчала она и потупилась. — Сам напрыгнул, как больной. Нет чтоб со всем уважением подойтить.

— А что, все могло пойти по-другому? — усмехнулся Крис.

— Не могло, — призналась она после недолгого молчания, — я все сразу Рыбе сбываю, на руках не держу. Ежели и были твои часы, то давно сплыли.

— А кто такой Рыба? — не удержался он от любопытства. — Твой парень?

С момента кражи в музее прошло достаточно времени, рыжая скорее всего говорила правду, но может часы удалось бы отследить по цепочке перекупщиков?

— Муж, — гордо провозгласила она и вздернула подбородок. — И ежели он тебя увидит, то охренась как отметелит.

Крис очень сомневался, что у такой шмакодявки, которая едва ли старше его сестры, уже есть муж, но кто их, рыночных, знает? Ясно было только одно: на уступки она не пойдет и своих сдавать не станет. Он внес ее в полицейский участок и сгрузил на скамью.

К заявлению пусть и молодого, но благородного лаэрда там отнеслись со всем почтением. Дежурный тут же заставил девчонку обуться и вытолкал в другое помещение, где, судя по всему, находились камеры для задержанных. Та едва держалась на ногах и материлась как сапожник. Крис вспомнил, что полицейских рыночные ненавидели гораздо больше, чем сахарных мальчиков. Затем дежурный отвел его к своему начальнику, который лично помог оформить все в письменном виде.

— И что теперь с ней будет? — поинтересовался Крис, оставляя подпись внизу листа.

Мужчина посмотрел на его фамилию и улыбнулся.

— Все сделаем в лучшем виде. Часы ваши, благородный лаэрд, в розыск пустим, а чернявка эта свое получит. Они, знаете, как тараканы. Их давишь и давишь, а они лезут и лезут из своих подземных щелей. Вы нам план на месяц раскрыть помогли — столько дел на ней одной теперь повиснет. Света белого не увидит, уж поверьте.