Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ)

Скрыв лицо под черной полумаской, Алекс вполне благополучно миновал служебные помещения и оказался в тускло освещенном коридоре, ведущем в зал. Здесь он позволил себе расслабиться: перестал держать спину безупречно ровно, схватился рукой за стену, а затем и вовсе остановился, привалившись к ней плечом и склонив голову. Ему требовалось немного прийти в себя, собраться с силами, потому что впереди ожидало самое важное испытание.

— Вам плохо, господин? — участливо спросил слуга с пустым подносом, который, откинув портьеру, вошел из зала и натолкнулся на него.

Алекс согнулся ниже, чтобы лицо еще больше оставалось в тени, и кивнул. Глупо отрицать очевидное, это лишь вызовет ненужные подозрения.

— Я могу чем-то помочь?

— Нет. Пошел вон. Уберешь потом тут, когда я уйду.

Именно так говорил бы любой лаэрд на месте Алекса: чуть раздраженно, чуть устало. Ну выпил лишнего или съел что-то не то, ну бросился в первый попавшийся выход, чтобы не позориться среди знакомых, с кем не бывает? Видимо, задумка себя оправдала, потому что слуга невозмутимо двинулся дальше, оставив его в покое.

Запахи сбивали Алекса с ног. Казалось, он чувствует каждую женщину и каждого мужчину в этом зале, а их там собралось немало. Как волки не сходят с ума в толпе? Или потом, со временем, его обоняние придет в норму? Где-то открыли дверь: отчетливо потянуло сквозняком, и дышать стало немногим легче — он стоял с наветренной стороны.

Затем поток воздуха снова переменился, и Алекс рванул воротник рубашки у горла. Она была не похожа на других (он почему-то не сомневался, что это именно "Она"), как жаркий полдень не походит на холодную ночь, цветущий луг — на безжизненную пустыню. Кровь забурлила в жилах, внизу живота собралось тяжелое жидкое пламя, мужской орган моментально напрягся и отвердел. Алекс посмотрел вниз, на вздыбившуюся ткань своих штанов, и выругался: в таком виде он далеко не уйдет, не посреди наполненного благородной публикой зала уж точно. Но собственное тело больше не принадлежало ему, и все, что оставалось, — прятаться и, тяжело дыша, ощущать, как Она приближается.

Тот же слуга, которого Алекс уже узнавал по запаху, вернулся с вазой орехов и на этот раз проскочил мимо, не проявляя особого любопытства. А вот Она не появлялась. Алекс ощущал аромат женщины, стоявшей совсем близко, за самой портьерой, и молился всем богам лишь о том, чтобы тело не подвело его окончательно. Как же невыносимо ему хотелось заняться с Ней любовью. Освободить, наконец, свой одеревеневший, болезненно пульсирующий член, вогнать его на всю длину в мягкое женское тело. Можно даже не двигаться, просто остаться так, в ее влажности и нежном захвате. И чтобы Она обнимала его при этом, шептала что-нибудь бессвязное, отвечала на поцелуи. Но Алекс давно не желал никаких женщин, кроме одной. Если бы он знал, как пахнет Эльза. Но он еще не встречался с ней в волчьем обличье и не мог этого знать.

Портьера чуть пошевелилась, за ней проступила женская рука. Тонкая, робкая, и Алекс тоже коснулся ее без напора, осторожно. Облизнул губы, боясь сделать что-то не так, отпугнуть, все испортить. Боги, да он любит ее. Эту незнакомку, женщину без лица, без имени, без надежды на взаимность. Просто любит. Разве такое возможно?

Да и пришел сюда ведь не за ней, а за той единственной, которую мечтал рядом с собой видеть. Это все его новое волчье нутро виновато, оно сбивает с толку, не дает сосредоточиться, и не нужна ему никакая любовь, спасибо, одной уже хватило. Алекс отвернулся, скрипнул зубами, двинулся тихонько, опираясь локтем на стену, в обратном направлении. Наверно, он просчитался, не лучшее время выбрал, чтобы прийти за Эль. Поторопился, умирая от тоски и безысходности вдали от любимой. Сначала нужно свыкнуться с собой, научиться управлять тем, что он пока до конца и понять-то не может, а потом искать встречи с ней. Одну ошибку он и так совершил, с неконтролируемой яростью налетев на Эльзу в ресторане.

— Подожди.

Алекс запнулся, остановился как вкопанный, придерживаясь за стену. Этот голос он узнал бы из тысячи голосов, даже не прибегая к волчьим способностям. Неужели наконец-то пресвятой светлый бог благословил его своей помощью? В это трудно поверить, но…

В коридоре полутемно, его воспаленным глазам слабое освещение в самый раз, а вот она, интересно, узнает? И ведь заглянула все-таки за портьеру, не удержалась. Простое любопытство или?.. И не отшатнется ли, когда догадается? Шаги у нее были легкими, пальцы — нежными. Тронула за плечо, повернула, Алекс уступил, поднял голову, улыбнулся устало, как путник, который с рассвета до заката брел пешком, чтобы постучать в заветную дверь, как приговоренный к смерти, взглянувший на свой эшафот. Она и была его заветной целью, ступенькой последней, после которой больше нет смысла двигаться дальше.