Белые волки Перуна

Среди сгрудившихся у Владимирова шатра боярин Блуд признал полоцкого боярина Вельямида, который, надо полагать, не был единственным полочанином в новгородском войске. У побеждённых выбор невелик - либо лишиться жизни, либо переметнуться на сторону победителя. Наверноё боярин Блуд на их месте поступил бы точно так же. Во всяком случае, упрекать полочан в измене собственному князю, а уж тем более Великому князю Киевскому, он не собирался – где тот киевский князь и где Владимир. Ярополк-то пальцем не пошевелил, чтобы помочь полочанам.

Княж Владимир не спешил с выходом навстречу посланцу, а потому и возникла пред его шатром небольшая заминка. Боярин Блуд спешился и остался стоять подле своего коня, не зная, что делать дальше. Хабар торчал столбом рядом и тоже помалкивал. Новгородские и полоцкие бояре переглядывались. Знакомцев среди них у Блуда было немало, но кланяться гостю никто не спешил.

Блуд покосился на таран, сооружаемый чуть в стороне расторопными смердами. Присматривал за ними рослый нурман с витенем в руке и мечом на боку мечом на боку. Нурманам чужие гнезда зорить не привыкать стать, а таким тараном не только ворота прошибить можно, но и двойную киевскую стену.

Боярин Блуд не сразу признал Владимира в рослом молодце с сведёнными у переносицы бровями. Давно ли бегал сопливым мальчишкой на великокняжеском подворье. Никто его в расчёт не брал, и князь Святослав казался вечным дубом, и сыновья его, Ярополк и Олег, являлись надёжной преградой поползновениям рабича. Приворожила древлянская вила князя Святослава. И княгиня Ольга была против, но Святослав самоуправно поднял дочь убийцы своего отца до княжьего ложа. Малушу извели отравою, а змеёныш вырос под присмотром дядьки Добрыни. Ну и новгородцы ещё помогли младшему сыну Великого князя встать на ноги. Говорили же Святославу - не потакай новгородцам, а уж за Добрыней и вовсе глаз да глаз нужен.

- Князь Ярополк, восстав на братьев, пошёл против правды и отцовской воли, - громко произнёс Владимир. - А потому виновен. И коли он, свою вину признав, отдаст великий стол добром, то с него не будет взыску, а будет ему город Туров с уделом. А что до киевских бояр, которые встали на сторону братоубийцы, то если возьму город силой - взыщу по правде, а если они склонят головы в признании своей вины, то прощены будут все, без изъятья. А больше мне говорить с тобой не о чем, боярин Мечислав.

Князь развернулся и скрылся в шатре, под одобрительные возгласы стоящей поодаль старшины. Добрыня остался, храня сахарную улыбку на обросших светлыми волосами устах. Сколько Блуд его помнит - эта улыбка не сходила с его уст. Даже когда шпыняли его в годы отроческие все кому не лень. Не сразу и разобрались, что прячется за этим оскалом.

Лет четырнадцать было Добрыне, когда он вот так же улыбнулся Святославову мечнику Шостаку за нанесённую обиду, а потом того Шостака с перерезанным горлом нашли на скотном дворе. Вины Добрыни доказать не сумели, а князь Святослав только плечами пожал, назвав обвинения наветом. Шостак-то детина ражий, побывавший на многих сечах, где ж мальцу, что на две головы ниже, с таким справиться. С князем согласилась дружина, а вот Блуд, который тогда был не старше годами древлянского лешего, точно знал - Добрынино это дело. И не только Шостока тот порешил, но и Ольгиного холопа Лепка, который по княгининому наущению глаз положил на Малушу, чтобы не досталась она Святославу нетронутой. То, как резал Добрыня Лепка, тогдашний Мечислав видел собственными глазами на пару с совсем малым в те годы боярином Ставром. Хоть и замутило их тогда от вида крови, но ни Мечислав, ни Ставр не подали голоса, а поджав хвосты, смотрели, как расправляется Добрыня с холопом. Сделал он это просто - хватил по голове сзади Лепка дубиною и полосонул по горлу ножом. Никто не спросил с Добрыни за убийство холопа. Мечислав с Ставром промолчали с испуга и, наверное, зря. Расскажи они про этот случай княгине Ольге, не стоял бы сейчас древлянский леший перед шатром сестричада с улыбкой на устах.

- Заходи ко мне в шатёр, боярин, - кивнул головой Добрыня. - Не хочу, чтобы ты воротился в Киев, усы не замочив.

Кроме Блуда под полотняный гонт вошёл и боярин Хабар, а более никого не позвал с собой воевода - разговор предстоял тайный, не требовавший лишних ушей.

В припасах у новгородцев недостатка не было, знатно, видимо, почистили сёла вокруг Киева. И очень может быть, что боярин Блуд кушает сейчас свинину с своего подворья.

- Помню, боярин Збыслав, да не икнётся ему сейчас в стране Вырай, тоже знатно угощал нас в Новгороде, - отёр жирные губы рукавом Хабар. - Ты, боярин Мечислав, тогда чуть не подавился костью.

Разумеется, Блуд помнил. И помнил не только разносолы боярина Збыслава, но и собственные слова, которые говорил тогда новгородской старшине.

- А сказал ты тогда, боярин Мечислав, что только тот князь хорош, за коим сила, а кто за хлипкую спину встал, тому придётся ответить за глупость, собственной шкурой, - ласково улыбнулся киевлянину боярин Хабар.