Белые волки Перуна

В граде Киеве всё было тихо - ни полохов огня, ни бабьего визга. Да и то сказать - не на щит князь Владимир взял город, а добром был впущен. Не всем ратником это, может быть, по нутру, но ведь кровь они не лили за город, а потому и чист перед ними Владимир.

В Блудовы ворота тоже стучались и простые воины, и бояре, но, завидев волчьи шкуры во дворе, в свару не ввязывались и разворачивали коней.

Просторная баня боярина Блуда без труда вместила семерых Волков и полдюжины холопок, вызвавшихся попарить им спины. Пересвет звал с собой и Славну, но та только посмеивалась в рукав, искоса при этом поглядывая на жену старшую. Славну Людмила не пустила, а сама пошла, рассудив видимо, что до её тела, поражавшего и изрядно располневшего, охотников не будет. Благо в Блудовом доме хватает молодых челядинок. А Славна всё же мужняя жена, ее для боярина поберечь надо, а то изотрут по ларям пришлые люди.

Как успел заметить Ладомир, тихую Людмилу все домочадцы и челядины слушались беспрекословно, хотя она ни на кого ещё при нём не повысила голос. И здесь в банном чаду она зорко следила, чтобы челядинки не баловали, а справляли свою работу, как положено.

- Ночью за ними догляда не будет, тогда и сговаривайте, - сказала она негромко. - А в бане люди грязь смывают не только с тела, но с души.

Волки посмеивались, но не перечили. Отчего-то неловко было под взглядом её больших строгих глаз тискать девок.

- Строга ты очень, - сказал Ладомир, подставляя ей под удары спину.

- В доме должен быть порядок. Коли челядь избалуется - беда.

Волос у Людмилы был тёмен, и без платка лицо её уже не казалось таким строгим. Разве что брови чаще чем нужно сходились у переносицы, но это уже скорее для острастки Ладомиру, который и без того лежал себе тихо, не мешая чужим рукам выпаривать из тела въевшуюся за время похода грязь. Руки у Людмилы были крепкие, и мять мужское тело ей, надо полагать, не в диковинку. Ладомир только покряхтывал от удовольствия в ответ на её старания.

- Мужа-то сама паришь?

- Он никому больше не доверяет - холопки ленивы, а Славна молода ещё.

- Ты тоже не старуха, - скосил Ладомир на неё глаза.

Она промолчала, но взгляд её он перехватил. Судя по всему, Людмила тоже получала удовольствие от своей работы и, очень может быть, не прочь была бы получить и больше.

- Что это у тебя за штучка на шее болтается? - спросил он просто для того, чтобы скрыть своё смущение.

- Это крест – знак христианский. Греческого Бога знак.

- У нас что, своих богов мало? - удивился Ладомир.

- Про это не в бане надо разговаривать, - быстро проговорила Людмила и окатила Ладомира ушатом холодной воды.

Сделано это было так неожиданно, что он даже вскрикнул от испуга, под дружный хохот своих побратимов. Людмила тоже улыбнулась, может быть впервые с минуты их знакомства, и на щеках от той улыбки появились ямочки, сделавшие её лицо совсем юным.

- Ты мне всё-таки расскажи про своего бога, - негромко попросил Ладомир, - интересно, чем же он для тебя лучше богов славянских.

Меды у боярина Блуда были хороши. И насчёт стряпух Твердислав тоже беспокоился зря. Были блюда, которых Волки ещё не едали, а названия их Ладомир спросить постеснялся. Хозяйка за стол не села. Не положено жёнщине с мужами пировать, а о том, чтобы челядинок сажать рядом, никто не заикнулся даже. Как-то незаметно и без нажима Людмила заставила пришлых подчиниться укладу своей усадьбы, и Ладомиру осталось только подивиться её умению.

Чинное застолье потревожил конопатый Пятеря, прибежавший со двора с перекошенной страхом рожей:

- В ворота ломятся, пожечь грозят.

- Да что же это такое, - кинул руки в стороны Войнег. - Посидеть за столом не дают спокойно.

Ладомир не стал одевать бронь, но меч на всякий случай прихватил. Время было позднее, ночное, мало ли кого могло занести во двор Блудовой усадьбы. По словам Пятери, народу за изгородью собралось немало.

- Отворяй, - приказал ему Ладомир.

Рассчитывал он припугнуть простых ратников, но в проём всунулись мечники старшей Владимировой дружины во главе с Шолохом. И если судить по хмельным лицам, то настроены они были на весёлый лад.

- Не поздновато ли гостевать удумали? - спросил насмешливо Войнег у прибывших.

- А ты здесь уже за хозяина? - криво усмехнулся Шолох.

- Хозяин или не хозяин, но в дом зван.

Шолох постучал мягким сапожком по настилу двора. То ли сбивал киевскую грязь, то ли пробовал крепость тесин, не сгнили ли без хозяйского догляду. Владимировых мечников было около десятка, и они уже начали растекаться потихоньку по двору. Бледная Людмила стояла у крыльца и на ее лице был ужас.

- Есть у нас донос, что изменник княж Владимиру, боярин Блуд, прячется на своём подворье. Вот мы и пришли проверить.

- Я уже проверил, - холодно сказал Ладомир, глядя прямо в лицо княжьему любимцу. - Боярин Мечислав либо сгинул, либо ушёл с Ярополком в Родню.

Шолох вильнул глазами влево, вправо - видимо количество видоков, высыпавших на подворье его смущало. Потом, приблизившись к Ладомиру, он шепнул ему на ухо:

- Это усадьба врага Владимира, коли и пограбим, так никто слова против не скажет.