Белые Врата

Примерно так они и провели почти два дня. Литвин старательно демонстрировал легкий и непринужденный тон общения. Арлетт его активно поддерживала. Собственно, это было нетрудно. Им нашлось, о чем поговорить. Артем с удовольствием и интересом выслушал полную весьма нетривиальных событий и приключений историю жизни великого и ужасного Бертрана Деларю, ныне покойного. И про работу и исследования Арлетт тоже послушал, хотя понял не больше половины.

И сам, к собственному немалому удивлению, многое рассказал ей. И про разбившийся на Медвежьем Клыке вертолет. И про погибшего в лавине друга. И о других важных событиях своей жизни - грустных и не очень.

Как психолог он понимал, почему это происходит. Во-первых, делать им все равно по большому счету нечего, только разговаривать. А во-вторых... их полное уединение... и пережитые вместе испытания... создают ощущение некой особой близости. Некоторый особый мир... который будет существовать, пока длится буран. И исчезнет, как только они смогут выйти отсюда. Но пока они здесь - они могут сказать многое... сокровенное... как на исповеди. И... лучше говорить, чем что-то другое.

Общение их было любопытно еще и с лингвистической точки зрения. Аленка хотела попрактиковаться в русском? У нее появилась для этого прекрасная возможность. А сам Литвин не удержался и попросил ее рассказать что-нибудь на французском. Мотивируя это исключительно целями языкопознания, дабы не сознаваться в том, что ему до одури нравится, как звучит ее голос, особенно, когда она говорит на родном языке.

- Что тебе рассказать? - смеется Арлетт. - Уже спать пора.

- Вот и расскажи сказку. На сон грядущий.

- Ладно! А ты попробуй угадать, что это за сказка.

- Эй! А вдруг я эту сказку не знаю?!

- Это очень известная... история.

Он не предпринимал ни малейших попыток опознать сказку - просто наслаждался переливами интонаций, мягким грассирующим "р", связками слов. Ему определенно нравится, как звучит французский язык.

- Узнал?

- Нуууу... Это сказка про "ле люп гри".

Она звонко смеется.

- Что? Это слово очень часто повторялось по ходу рассказа. Не про "ле-люп" сказка?

- Про него. Это один из двух персонажей.

- А кто второй?

- Это была сказка "Серый Волк и Красная Шапочка".

- "Ле люп гри" - это Красная Шапочка?

- Нет.

- Вот блин! Серый волк?

- Да.

- Оригинально, - усмехается Литвин. - Чем обусловлен выбор сказки?

- Я мало знаю сказок. А ты... ходишь в красной шапке.

- Ну-ну, - Артем прячет за усмешкой удивление. - Ладно, за сказку спасибо. Давай спать.

______________

Быт их был прост и незамысловат. Поесть, поспать. Разговоры в темноте - газ надо было экономить, в первую очередь, для приготовления горячего питья и пищи. Самую большую сложность доставляло отправление естественных нужд, проще говоря - то самое "пи-пи". Артему, в силу физиологии, было проще. А вот для Аленки каждый выход "на улицу" заканчивался стенаниями по поводу замерзшей butin. Артем ее каждый раз дежурно подкалывал, с самым серьезным видом предлагая помощь в отогревании пострадавших частей тела. Подкалывал, подкалывал и... доподкалывался.

Его профессионализм, выдержка, самообладание и тэ дэ отказали ему внезапно. На третий день, когда до окончания бурана оставалась всего-то пара часов. Но он об этом не знал. А даже если бы и знал...

Проснулся. Хрен поймет, что за время суток, биоритмы совершенно расстроились. Попытался вытащить руку, зажатую между их телами, чтобы посмотреть, который час. Не получилось. Повернулся, чтобы поменять положение тела. В темноте, случайно, абсолютно случайно... Губы касаются... и надо же, как удачно... Замирает от прикосновения своими губами к ее. Надо отстраниться, извиниться... Да и рука вон затекла. А в следующее мгновение...

Вы целовались, когда вокруг непроглядная темень, и все чувства, за неимением зрения, обострены? Когда щеки и лоб холодит минусовая температура снаружи. А внутри, между двумя, все пылает и горит. Губы плавятся, и весь воздух вдруг куда-то делся. Одежда, которой на них, разумеется, много, одновременно и мешает, и - как будто ее нет. Потому что он чувствует нетерпеливое тепло ее тела, несмотря на все эти высокотехнологичные тряпки между ними.

В голове вдруг мелькает - вот он, настоящий поцелуй по-французски. Он же целуется с француженкой. От этого так башню сносит, что ли?.. Вряд ли...

Он так привык за эти пару дней к ее присутствию всегда близко, всегда рядом, и то, что они целуются, кажется сейчас абсолютно правильным. Какого рожна они не делали этого раньше?! Мысли расползаются и тают, как снег на солнце, оставляя в голове одно. Одно оглушающее, отупляющее и совершенно неуместное сейчас желание.

Как-то, не пойми как, но ему удается прерваться, остановиться, отстраниться.

- Ален, стоп. Погоди, нельзя так...

Собственный голос звучит неузнаваемо. А уж слова... Как же, должно быть, они обидно звучат для нее. Но...

- Это не потому, что не хочу. И не потому, что ты непривлекательна. Очень. Просто...

Чуть влажная теплая ладонь запечатывает ему рот.

- Арти, я не идиотка. Я все понимаю.

Он пытается что-то промычать сквозь ее пальцы.