Белые Врата

- Аль? - хрипло, прокашливаясь, прикрывая глаза от солнца.

- Я, - она отвечает тихо, не поднимая головы, все также прижимаясь лбом к плечу.

- Ты приехала?.. - голова словно набита ватой, и кроме констатации очевидных фактов он не способен ни на что более.

Она все-таки поднимает лицо. Это именно то, что требуется мужчине спросонья - видеть полные слез глаза своей женщины.

- Зачем? Скажи мне - зачем?!

- Будешь ругаться, да?

В этом вопросе, в его тоне все - и его признание собственной неправоты, и откровенное нежелание объясняться и оправдываться.

- Не буду, - она встает, тыльной стороной ладони вытирает глаза. - Слушай, я есть хочу, даже позавтракать не успела, так торопилась к тебе...

- А ты откуда знаешь вообще?.. - ура, голова начинает работать, соображать, делать выводы, отличные от очевидных.

- Дидье Бартоли сказал.

- Дидье?! Откуда ты его знаешь? - он садится. Понимает, что лучше б он этого не делал. Ощущение такое, будто группа спасателей накануне пинала его ногами, не снимая горнолыжных ботинок. Ужас, как все болит...

- Он дружил с моим отцом. Что у нас в холодильнике из еды?

- Не знаю, - морщится, вставая. - Сейчас придумаю что-нибудь.

- Не нужно, я сама. Ты иди, в душ сходи, переоденься. Я пока приготовлю что-нибудь.

- Хорошо, - кивает. Душ - это действительно замечательно. - Спасибо.

- А что у тебя с телефоном?

А черт его знает, что с телефоном... Он про него забыл совершенно. Где он? В куртке, скорее всего, замерз.

Поискал глазами куртку, а, вот она, валяется у двери. Достал телефон, действительно, отключен.

Она от плиты смотрит, как он, прихрамывая, медленно поднимается по лестнице, с курткой и телефоном в руках. Опустошение по-прежнему не отпускает. Ну, ничего, главное - что живой.

Ели они преимущественно молча, Артем пытался разговорить Арлетт, она отвечала односложно, думая о чем-то своем. Подробностей вчерашнего дня не выпытывала, да и ему не хотелось рассказывать. Если уж совсем откровенно, то было стыдно. За то, скольким людям он доставил своими действиями проблемы и хлопоты. Двадцать три входящих от нее, как проинформировал его телефон, как только "ожил".

И еще один входящий. Берет трубку, номер неизвестен, кажется, местный.

- Алло?

Он не понял и половины. Это Дидье Бартоли. Вроде бы, хочет его видеть, причем, срочно. Кажется, злой как черт. Хотя чего злится - непонятно, ведь ему не назначали конкретного времени, когда он должен придти в офис к спасателям. Дидье орет так, что у него звенит в ухе. Может, он чего-то не понимает?

Арлетт встревожено смотрит на его недоуменное лицо.

- Аль, это твой друг Дидье. Орет так, что я ничего не понимаю. Поговори, а?

Аленка берет трубку. Внимательно слушает, что-то переспрашивает, потом нажимает отбой.

- Дидье ждет тебя в офисе. Срочно.

- А что случилось?

- Не знаю, тебе виднее. Мне он не сообщил. Сказал только, что ты ему нужен. Очень срочно. Просто сию секунду. А если Бартоли говорит: "Сию секунду"...

- Я понял, - вздыхает Артем, с грустью глядя на только что налитую чашку горячего кофе. - Объясни хоть, где этот их офис находится.

______________

Сначала он подумал, что все-таки ошибся адресом, или неправильно понял Алькины объяснения. Перед искомым домом толпа народу. Народу преимущественно журналистского, в толпе фото- и видео камеры, почти все с микрофонами.

Куда он попал? Лезет в карман за телефоном, чтобы перезвонить Дидье. И слышит голос Бартоли, но не из телефона, а откуда-то со стороны.

- А вот и он!

Он натурально попал! Толпа журналистов, как по команде, поворачивается к нему. На него нацеливаются камеры, кто-то что спрашивает. В этот же момент за руку хватают, он оборачивается со стойким намерением дать в табло - а это один из вчерашних ребят, имя не помнит.

- Пошли, пошли!

Его тащат через толпу, он понимает, что ни хрена не понимает. И наконец-то, он оказывается на крыльце, чуть выше толпы, рядом с Дидье Бартоли и еще каким-то столь же сурового вида мужиком. Бартоли пытается улыбаться, хотя совершенно очевидно, что его лицо для этого плохо предназначено. А вот в глазах - отчетливое желание придушить Литвинского собственными руками. Да что он натворил? С момента последней встречи со старшим спасателей он ничего не мог сделать, ибо спал как младенец, даже снов не видел.

- Молчи и кивай! - шипит ему Бартоли, обнимая Артема за плечи. - Вякнешь что-нибудь - придушу.

Литвинского посещает очень своевременная мысль - а может, он спит? И у него бред? Пневмония, например, началась из-за переохлаждения? Потому что вокруг происходит что-то совсем уж не реальное: он стоит в обнимку с одним из альпийских спасателей, вокруг все что-то говорят, причем быстро и все разом. Видимо, это импровизированная пресс-конференция. Судя по всему, речь идет о вчерашних событиях, о засыпанных машинах, детали от Артема ускользают, но смутные подозрения закрадываются. Слишком часто повторяются слово "русский" и его фамилия, до безобразия исковерканная, но узнаваемая.