Белый барс

Тагир взглянул на Хана. Тот держал какую-то одежду.

– Это чистое. Одевайся и выходи. Все уже в сборе.

– В смысле? – Тагир аккуратно согнал с себя Латику и вылез из-под одеяла.

– Одевайся-одевайся, скоро все узнаешь.

Хан вышел из юрты, а Латика проскользнула за ним. Тагир быстро оделся и оглядел себя – это была мешковатая льняная одежда – просторные штаны и просторная рубаха. Тюбетейку он просто взял в руки. Когда Тагир выглянул на станцию, то увидел, как люди Хана собрались в ее центре, на расстеленном огромном красном ковре. И все они были в точно таких же закрытых одеяниях, как и Тагир. Выстроившись в несколько рядов, они встали немного наискось на платформе. Среди них он увидел и Тимура, но не сразу подошел к нему. Откуда-то сзади снова нарисовался Хан и хлопнул Тагира по плечу:

– Время Намаза, улым. Я так понимаю, ты это делаешь в первый раз? – Тагир кивнул, и Хан повел его к остальным. – Так, вставай рядом с Тимуром. Повторяй за нами и слушай. Только сердце свое освободи. Дай ему хоть пятнадцать минут отдохнуть. Откройся Всевышнему. Он исцелит тебя.

– Хорошо…

Тагир надел тюбетейку и встал рядом с племянником султана, который озадаченно посмотрел в его сторону и поприветствовал кивком.

– Все в порядке?

Тагир еле заметно мотнул головой.

– Сдается мне, твой дядя все знал. И специально втянул нас в это…

Тимур понял, о чем идет речь, и с великим сожалением посмотрел на Тагира.

– Я не знал… честно…

– Очень на это надеюсь…

Тагир протянул руку Тимуру, и тот пожал ее в тот момент, когда по станции разнесся мелодичный голос Хана:

– Аллаху Акбар, Аллаху Акбар…

Тагир сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. Пока Хан начитывал то, что называется призывом, Тагир попытался последовать его совету и прогнать все, беспокоящие его, мысли.

Аллах ху Акбар Аллах ху Акбар

Аллах ху Акбар Аллах ху Акбар

Аш-хаду ал-ля Иля ха-илялла

Аш-хаду ал-ля Иля ха-илялла.[27]

Мысли медленно уносились куда-то в космос. В бесконечное пространство, сшивающее миллионы галактик и столько же вселенных. В место, которому можно было спокойно доверить свою душу и провалиться в забвение. Это было необычное чтение. Хан распевал каждое слово, раскладывая его на определенные ноты. С первых же секунд Тагир погрузился в таинство Намаза, и беспокойство само отошло на второй план. Разум просветлился, а сердце забилось в благодарном ритме. Завораживающий голос Хана затопил все закоулки станции точно так же, как проник в каждый темный уголок разума. Тагир пропускал каждое услышанное слово из молитвы через себя.

– Амин!

Мужской бас, сотканный из нескольких десятков голосов, вырвался на свободу. Поклон. Выпрямление. Поклон. Это было единство. Единство разумов, единство сердец и единство чувств, в обличии слез скатывающихся по щекам взрослых мужчин. Колоссальное столкновение знания того, что сильные мужчины не плачут и того, что происходило сейчас, при каждом поклоне заканчивалось победой первого. Поклон. Выпрямление. Поклон. Тагир прислонил голову к ковру. Он сделал это сам без посторонней помощи вспомнившегося ему Азиза. А следом за Азизом в голове возникли Мама, Отец, Жена… и Камиля. Тагир не просил ничего для себя. Он молил только о ней.

В такой позе Тагир продержался несколько минут, пока не услышал довольный голос Хана:

– Ты молодец, улым…

Он распахнул глаза и приподнялся. Латика, до этого пропадавшая где-то в кладовых станции, но уже вернувшаяся, закрутилась вокруг него. Неуклюже вставая на цыпочки, она поднимала руки над собой, а затем резко складывалась в клубок, упираясь маленьким лобиком в плитку. Что это было – имитация обряда намаза или действие собственного сочинения, – Тагир не знал, но улыбнулся ей. Какая-то часть его души обрела покой…

* * *

– Держи палку! – Хан протянул Тагиру незатейливое орудие.

– Палку? – пастух взглянул на предмет в своей руке и перевел удивленный взор на Хана. – Так, у тебя же настоящий меч?

Хан принялся вычерчивать шагами квадрат внутри квадрата и, когда остановился за спиной Тагира, хлопнул его по плечу, что весьма насторожило пастуха.

– Научишься побеждать врага, не нанося вреда его жизни, – будешь великим воином. Так, и соперника, пожалуй, другого тебе позовем. Алмаз!!!

– Хан, ты что, смеешься? – Тагир захлопал глазами.

– Спокойно! Это мой самый лучший ученик!

– Ну-ну…

Алмаз появился через минуту. Через две он уже принял от Хана меч. Через три стоял в позиции, готовый к бою.

– Вперед! – скомандовал Хан.

И понеслась.

Алмаз сделал первый замах. По инерции, Тагир схватил палку за оба конца и подставил ее ровно над заносом меча. Восточное оружие с легкостью разрубило неказистую деревяшку.

– Ну, вот! Теперь у тебя нет палки. – Алмаз вернулся в позицию. – Что будешь делать?

Тагир коряво повторил позицию гаскарца и занес оба обрубка над собой.

– Нет, ты неправ. У меня теперь две палки!