Белый барс

Смазанная картинка постепенно принимала четкие очертания. К горлу подступала тошнота, но Тагир немного поборолся с ней, и та отступила. Место, где он очнулся, казалось ему неизвестным, но пахло здесь очень приятно. Либо хозяин этой юрты чересчур ухаживал за собой, либо…

Тагир попытался подняться. Все четыре раны, словно сговорившись, сразу отчетливо заныли. Пришлось снова лечь, чтобы они успокоились. Тагир осмотрел свое тело. Раны были забинтованы. Он еще раз попытался встать, когда заметил, что кто-то вошел в юрту. Картинка снова смазалась, и Тагир не смог разглядеть лица этого человека. Зато вновь потянуло уже знакомым ароматом – все-таки шлейф исходил от этого человека.

– Ты что, очнулся? – губы на лице человека зашевелились, но Тагир не мог разобрать, что он там говорит. – Тебе нужно еще поспать, подожди…

Тагир попытался отмахнуться от человека, но лишь дважды ударил воздух. Затем он почувствовал, как нежные пальцы давят на его шею и грудь, и он снова отключился.

Второй раз просыпаться было приятнее. Боль чувствовалась уже не так остро, и даже взгляд не подводил – теперь Тагир все видел четко. Юрта была неплохой – большой шкаф, зеркало у входа и столешница, заполненная различными цветными колбочками и сосудами. И это явно была не мужская комната. Тагир в очередной раз попытался встать – нужно было предупредить остальных, что с ним все в порядке, и расспросить, что же все-таки произошло? Он спустил на пол левую ногу, затем правую и аккуратно поднял корпус. Однако не успел упереться руками в кровать, чтобы подняться, как услышал:

– Ну и что ты творишь?

Тагир обернулся.

Перед ним стояла девушка, которая показалась ему знакомой.

Она была одной из тех девушек, в которых, кто бы ни увидел их, влюбляются сразу, с первого взгляда. Влюбляются в естественную красоту, которую не способны сокрыть даже самые страшные трагедии человечества. В любом бесконтрольном хаосе, даже таком, как мир две тысячи тридцать третьего года, она все равно выглядела прекрасно.

Платиновый водопад ее волос аккуратно растекался неровными линиями по плечам и далее, к восхитительному изгибу талии, угадываемому под жемчужной атласной мантией. Большие, круглые глаза с изумрудным оттенком возбуждали какой-то искрой жизни, а розовые пухлые губы доброжелательно изгибались в нежной улыбке. Щеки девушки были круглыми и румяными, кончик носа с плавными очертаниями слегка вздернут, а на округлых ушках болтались большие серьги с восточным овалом и зелеными камнями. Ее красота и весь этот серый мир вокруг были несочетаемы. Это было словно столкновение двух бесконечностей – мертвой пустыни и глубокого-голубого океана, чьи линии – берег земли и волна воды – соприкоснулись здесь и сейчас, в юрте, в которой спал Тагир. Ее зеленый взгляд сладко ударил по памяти. Наконец он вспомнил.

– О! А ты что тут делаешь?

– Прости? – не поняла девушка.

– Я видел тебя, когда был одной ногой в… ну ты понимаешь.

Девушка мило улыбнулась. Это была хорошая улыбка. А если бы не четыре раны в теле, Тагир счел бы ее и вовсе неотразимой.

– Что ж, приятно осознавать, что о тебе кто-то думает, даже находясь в глубокой отключке, – девушка приспустила с головы капюшон, стряхнула приглаженность со своих платиновых волос и подошла к Тагиру. – Я – Эжени.

– А я э… я а…

– Ты нэсх. Я знаю, мне Хан сказал. Повернись-ка.

Девушка присела рядом с пастухом и повернула его к себе спиной.

– Вообще-то, я – Тагир. Это просто Хан меня так называет. Ай!

Девушка вдавила палец в точку на пояснице мужчины, что на деле оказалось не особо приятным.

– Тебе нужно еще немного отдохнуть. Только после этого мы приступим к тренировкам.

Тагир резко обернулся от удивления, а затем скривился в лице. Все-таки боль еще полностью не ушла.

– К тренировкам?

Девушка поднялась с места и подошла к выходу.

– Да. Хан мне все рассказал – кто ты и что с тобой нужно делать.

– Так нечестно. Если ты все обо мне знаешь, я тоже хочу это знать!

Девушка вздохнула:

– Тагир. Житель Авиастроительной, по профессии – пастух. Назначен на позицию нэсха предводителем племени Маадинов. Прошел уже одну стадию обучения…

– Стоп!

Девушка снова улыбнулась:

– Я пошутила. Обо мне ты еще узнаешь. А сейчас полежи. Я позову твоих друзей.

Тагир снова прилег на кровать и посмотрел в потолок – явно приятное и волнительное чувство скапливалось сейчас в его теле, где-то в районе живота. И это очень сильно его пугало.

Первой в юрту заскочила, естественно, Латика. Она тут же попыталась прыгнуть на Тагира, но Хан вовремя остановил ее, схватив за шиворот так, что ножки несносной девчонки заболтались в воздухе.

– Тише-тише! Еще убьешь парня.

Когда Латика немного успокоилась, Хан отпустил ее. Та подошла к Тагиру и лизнула его.

– Ну как ты? Живой?

– Живой!

– Что ж ты, брат, творишь-то? Совсем жить надоело? – был немного раздосадован Алмаз, вошедший следом за Ханом. Тагир немного потупил взор, поскольку не совсем понимал, о чем идет речь.

– Да я, честно, не помню что произошло. Что это было-то?